«Да она подозревает, что я не настоящий!» — наконец-то дошло до Стефана. Ему стало и смешно, и грустно.

— Ну же, чего ты молчишь?! — с вызовом прикрикнула на него жена.

— Да чего я там мог моей ведьме подарить, — изобразил растерянность Стефан, — должно, пауков мешок или жабьи лапки.

Он шагнул навстречу жене, мягко вывел ее руку из-за спины и поцеловал перстенек с синими самоцветами, глядя в такие же синие очи. Маричка сначала обрадовалась, засветившись от счастья, подалась к нему, но потом быстро поняла, что муженек, судя по его ехидной улыбочке, теперь щедро завалит ее насмешками, и досадливо прикусила губу. Надо как-то с честью выкручиваться из этой неловкой ситуации, вот жена пана Ковальского в оборотне узнала самозванца, а она, Маричка, любящая женка, в настоящем поддельного заподозрила, но ведь у нее же не было времени разобраться, она бы потом все поняла, в конце концов к пани Ковальской враг не приходил несколько раз в разных личинах. Все эти оправдательные мысли легко читались на ее смущенном лице.

— А я-а… — протянула Маричка, — хотела тебе сказать, просто хотела тебе сказать…

— Да говори уж, ты помогла мне Вепрю страх внушить? — обнял Стефан жену, приподнимая от земли.

— Ну, в этом я не уверена, — бережно погладила она его по волосам, — и еще я в одном не уверена пока, но все равно тебе скажу…

— Да говори уже, — нахмурившись, поставил ее на пол Стефан, не зная, чего ждать от своей непредсказуемой женки.

— Малыш у нас будет, — выпалила она, зарываясь носом ему в рубаху.

А жизнь-то налаживается!

— Вот и не хотел старого ворчуна баловать, а придется все же Адамом называть, раз уже пообещался, — улыбнулся Стефан.

— А если дочка? — с тревогой посмотрела на мужа Маричка.

И Стефан прочел то, что само рвалось из груди:

В люльке дремлет старый кот,

Лапку беленькую трет.

Уходи котище прочь,

Нам качать здесь скоро дочь

Или сына, или двух,

Класть под спинки мягкий пух.

— Наконец-то и для меня стихи, — растроганно прошептала Маричка.

Стефан сидел за широким лакированным столом, зарывшись носом в расходную книгу, цифры никак не хотели сходиться и выстраиваться в нужном порядке. «Наказание какое-то, никогда не любил арифметику» — ворчал бедолага про себя, раздувая ноздри.

Чуть поодаль на удобной скамеечке Маричка качала щекастого Адамуську, лицо ее выражало сочувствие мужу, но в глубине синих очей горел лукавый огонек. Сейчас господарыня уложит сына в колыбель и сядет пересчитывать за своим поэтом, и ведь обязательно найдет ту самую злополучную ошибку, которая коварно ускользала от Стефана. И это злило еще больше.

— Прохлаждаешься?! — в распахнутую дверь довольно шустро для своих почтенных лет влетел Адамусь-старший. — Сам король вот-вот нагрянет, а он расселся, как будто к нему короли по два раза на дню приезжают.

— Все уж готово, — не поднял головы от книги Стефан, давно привыкнув к ворчанию тестя и воспринимая его как шум ветра за окном.

— Готово у него, опозоримся, будет тебе «готово», — передразнил Адамусь, — а ты, чего дитя так трясешь, — накинулся он уже на племянницу, — чай, не масло, чтоб его сбивать. И прикрой одеяльцем потеплее, студено здесь. Что за матери пошли, сами укутаются, а дитятей морозить готовы?

Раздав положенные ценные указания, старик пошаркал дальше, добавлять порции наставлений поварам, дворне и конюхам.

Короля-отца и мать-королеву ждали на днях, Стефан велел украсить соборную площадь, вычистить каждый закоулок Яворонки, подновить замковые ворота. Готова и королевская опочивальня, припасено вино и любимые отцом лакомства, и в сундуке, грея сердце, лежал подарок для матушки — искусно выкованное местными умельцами ожерелье с чистейшими камнями янтаря. Может волнение от предстоящей встречи и не давало сосредоточиться, мысли все время витали где-то по дороге в Дарницу.

— Все будет хорошо, — на цыпочках подошла к Стефану жена и поцеловала в макушку.

Стефан потерся щекой о руку жены, вздохнул и отшвырнул от себя расчетную книгу.

— Не убежит, — поднялся он из-за стола.

— Может мяты заварить… с душицей? — предложила Маричка.

— Можно и заварить, — мурлыкнул Стефан, обнимая жену и целуя за ушком, — позже.

— Едет, едет король! — ввалился в комнату, как всегда без стука, Михась. — Дозор засек, к заставе подъезжает.

— Да как так рано?! — сорвался с места Стефан, он ведь сам хотел встретить родителей на заставе. — Зови нянек к Адамке, а нам выезжать пора, — крикнул он на ходу Маричке.

Все завертелось, засуетилось. И вот уже супруги, пуская лошадей в галоп, в окружении свиты скачут к заставе. Правила требовали встречать почтенного гостя у границ. Стефан досадовал на себя, так хотелось, чтобы все прошло гладко и на высоте, а тут сразу такой промах. По его расчетам отец должен был появиться не раньше, чем через два дня. Да, с арифметикой у молодого господаря всегда было неважно.

Запыхавшиеся и немного растрепанные молодые хозяева успели в последний момент вклиниться между заставой и королевским отрядом, и теперь Стефан, торопливо приглаживая волосы, ждал, когда из-за поворота выедет знакомый вороной конь отца.