— Ну, — сказала она, нахмурившись, — не думаю, что я так уж нравлюсь людям.

Карлинг и не собиралась шутить, поэтому поразилась, когда Рун вцепился в нее и захохотал. Откинувшись назад, он посмотрел на нее своими смеющимися глазами. Вид его счастливого лица стал запрещенным приемом, которого она не ожидала. Карлинг изо всех сил старалась достичь какого-то внутреннего равновесия, но совершенно провалила эту попытку. Смех Руна совершенно сбил ее с толку, она изо всех сил вцепилась в Вера, изумленно задрав брови.

— Знаешь, почему я схватил тебя, когда ты прыгнула со скалы? В принципе, я знал, что ты собираешься переплыть океан. Просто решил спасти Токио, детка, — сказал Рун.

Она пожала плечами с непроницаемым выражением лица.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

Его выжидательное выражение на лице сменилось разочарованием.

— Ну, я только что назвал тебя Годзиллой?! — подсказал он.

Карлинг закатила глаза.

— Ох, ну конечно. Твоя ссылка на Токио сделала это очевидным. Без сомнения, я должна была сразу и правильно отреагировать на это; так же, как должна была узнать волосатого мужчину в очках на той ужасной футболке.

— Очевидно, мои поддразнивания до тебя не доходят, — вздохнул Рун. — Тебе нужно начать смотреть старые фильмы про монстров. Ох, и футбол. В противном случае, у нас закончатся темы для разговоров.

Она подняла бровь.

— Уж я уверена в этом.

— На самом деле, — сказал Вер с доверительной улыбкой, — я больше боялся, что ты растаешь, когда упадешь в воду.

Карлинг показала на Руна пальцем: — Этот я поняла. Думаешь, я не в курсе, что люди прозвали меня Злой Ведьмой Запада?

Вер улыбнулся и поцеловал Чародейку в кончик пальца.

— Она тоже была довольно утонченной леди, разве что немного воинственной.

— Ты смешон, — ее рука каким-то образом соскользнула и погладила Руна по лицу. Кажется, она могла бы провести вечность вот так, как сейчас, опираясь на его расслабленное тело, болтая и смеясь в ленивый предвечерний час. Она может, и не ощущала тепла Солнца на своей коже, но чувствовала, как оно согревало Руна, и тепло от его тела проникало в нее.

Смех сбежал с лица Руна, сменившись чем-то острым, отчаянным. Его взгляд потемнел, рот сжался. Голод, с которым Вер смотрел на нее, ощущался почти на физическом уровне. Карлинг облизала губы и по блеску в глазах мужчины поняла, что Рун проследил за ее движением.

Он вот-вот поцелует ее, и она хотела его. Боги, Карлинг хотела, чтобы их тела, их рты набросились друг на друга, как если бы завтра не существовало; потому что завтра на самом деле может не наступить и все, что у них есть — здесь и сейчас.

Это было такое хрупкое сокровище, это чувство эфемерности красоты, великолепная, невозможная боль, что появлялась, когда страсти духа воплощаются во плоти. Это как кто-то, будучи живым человеком, вдруг поймает отблеск цвета шампанского от ожерелья богини, но так и не сможет ухватиться за него по-настоящему.

Карлинг вздохнула и задрожала.

Рун отвернулся и взглянул вдаль, а лучик света исчез из ее ладони. У мужчины напряглись желваки на челюсти.

— Готова к серьезным вещам? — спросил он.

Чародейка позволила своей руке соскользнуть с его щеки. Пеплом на языке ощущалось разочарование. Это все она. Сначала ударила его, так сильно и жестко, что пустила кровь. Потом оттолкнула с такой силой, что он растянулся на земле. Она только и делала, что бросалась чарами и угрозами, хотя он всегда относился не иначе, как с уважением и добротой.

Леди — сама утонченность, разве только немного воинственная.

Что ж, это все к лучшему. У нее нет времени на ненужное влечение, на роскошь исследовать странные новые чувства или праздное ничегонеделание под послеполуденным Солнцем.

И если что-нибудь не произойдет и не изменит ход событий, то вскоре у нее не останется вообще никакого времени.

— Конечно, — согласилась она бесцветным голосом. Вампиресса слезла с его колен и убеждала себя, что вовсе не разочарована тем, что он отпустил ее.

Рун встал и протянул ей руку. Карлинг приняла ее, и он поднял девушку на ноги. Ветер и их борьба спутали ее длинные волосы. Она нетерпеливо собрала их в небрежный пучок и закрепила подальше от лица. Положив руки на худые бедра, Рун наблюдал за ней с непроницаемым выражением лица.

— Ты помнишь наш разговор, перед тем, как ты исчезла? — спросил Рун.

Вопрос привел ее в себя. Карлинг сосредоточилась на воспоминаниях. Ох, да. «Иногда я думаю, что ненавижу тебя», сказала она. Вампиресса забыла добавить это в свой список вещей относительно него. Она должна взять себя в руки. У нее было довольно много ухищрений, и ничто из этого не было шармом. Она потерла лоб.