— Что ты для него сделала?

Она перевела взгляд с одной мускулистой руки, захватившей ее в ловушку, на другую. Ее охватила злость.

— Помнишь, что я сказала ранее? Не пытайся ограничивать мои движения.

— К черту, Карлинг, — прошипел он, наклоняясь к ней так близко, что она оказалась нос к носу с его сердитым лицом, — сейчас не время становиться в позу.

— Притормози, — она довольно сильно щелкнула его по подбородку указательным пальцем. — Кто здесь становится в позу?

Выражение его лица стало смертоносным.

— Твоя жизнь зависит от того, что произойдет дальше и, возможно, моя тоже. Ты знаешь какими своенравными и злобными могут быть Демоны.

— Я точно знаю, каким может быть Демон. Мы с Халилом знакомы уже целую вечность.

— Так что же ты отдала ему, что он задолжал тебе три услуги?

— Не твое дело!

— Да ни хрена, — выплюнул он.

Когда она уставилась на него, ее темные глаза превратились в щелочки.

— Именно он пришел ко мне. Он попросил меня о помощи, предложив в оплату три услуги. У него не было оснований гневаться на меня, и сейчас он не сможет отказаться от обязательств, и это всё, что тебе нужно знать. — Она еще сильнее приблизилась к нему, так что кончики их носов соприкоснулись. — Теперь отвали от моего лица, Вер.

Низкий, резкий звук, который он издавал, когда находился в бешенстве, был очаровательным. Стоп. Он все еще рычит? Или уже мурлычет? Рун окинул ее ленивым, чувственным, исключительно хитрым взглядом из-под тяжелых век.

— Заставь меня, — проговорил он. — Ведьма.

Сила его чувств была сильной. Сильнее всех, что когда-либо ощущала Карлинг. Подобно обжигающему сирокко, она преобразовала её мир. (Сиромккоредко широмкко, (итал

.

scirocco, от араб

.

шарк — восток) — сильный южный или юго-западный ветер в Италии, а также это название применяется к ветру всего средиземноморского

бассейна, зарождающемуся в Северной

Африке

, на Ближнем

Востоке

и имеющему в разных регионах своё название и свои особенности.)

Жестокость. Ярость.

Не только голод. Ненасытная, опустошающая необходимость.

Она выбила из нее весь здравый смысл.

Карлинг тоже зарычала, оттолкнула его, а затем подскочила, чтобы наброситься.

Рун был потрясен сверх меры. Он упал на пол с такой силой, от которой выбило бы дыхание у любого человека, она упала вместе с ним. Все так же рыча, она приземлилась на колени, обхватив ими его тело, и уперлась руками с обеих сторон от его головы. Ее свободный кафтан собрался, обнажив бедра, волосы распустились, накрыв их экстравагантным водопадом полуночного шелка.

Рун уставился на нее снизу вверх, прикованный к месту и обалдевший, весь его гнев испарился.

Он был таким красивым мужчиной. Гораздо красивее, чем имел право быть. Потом Грифон начал смеяться, и от такого яркого безрассудства на его привлекательном лице появились морщинки. Ее ноги сжимались, пока она не охватила его длинный, поджарый торс своими голенями. В нем было так много Силы, которая текла по массивному мускулистому телу, лежащему между ее ног. Резкий скачок желания пронесся от давно-дремавших нервных окончаний в месте сведения ее ног, и с силой товарного поезда врезался в ее тело.

Для такой древней дисциплинированной личности и вынужденной одиночки вроде нее, это было слишком. Она издала приглушенный звук и потянулась к нему своими жадными руками.

Он сел вместе с ней, в то же самое время, когда она погрузила свои пальцы в его спутанные волосы. Его руки обхватили ее талию. Ноги Карлинг все еще сжимали его, и он прижал ее к своему паху так, что ее отчаянно ноющая пустота с силой ударилась об увеличившуюся длину его эрекции. Он накрыл ее открытый рот.

Они оба находились под властью похоти, пробуя друг друга языками. В этом не было ничего нежного или цивилизованного. Она дернула его за волосы, потянув их с такой силой, что должно быть причинила боль. Он зашипел у ее губ. Рун прижал ее бедра еще ближе к себе, и в это же время сам сильно подался вверх.

Он жестко удерживал ее на месте, потребность Карлинг была настолько сильной, что, когда она с трудом пыталась вытащить свои пальцы из его волос, то не смогла. Все ее схемы и ясные размышления испарились, пока то, что осталось не вырвалось из нее слабым, звериным жалобным воем.

Его легкие работали, как мехи. От него исходил жар. Грубый, вибрирующий звук в его груди перешел в чувственный стон. Рун провел рукой вверх по ее спине, обхватил затылок, поддерживая ее голову и плечи. Другой рукой он теснее прижал к себе ее бедра. Поняв намек, Карлинг обвила его талию своими ногами, когда он встал на колени. Он наклонился, чтобы уложить ее на пол, а потом опустился на нее сверху, пока не произошло то, что она нарисовала в своем воображении, казалось, целую вечность назад, в то время, как она лежала с отяжелевшими конечностями, и его большое тело полностью покоилось на ней.