— Естественно они были в курсе, кто, чем занимается?

Киваю, двадцать второй, еще немного. В этот момент дверь этажом выше скрипнула, и раздался чудовищный грохот. Я не поняла, как упала на холодную плитку, в ушах зазвенело. Ос что-то сказал, прижав меня еще ближе к полу, я вроде как должна оставаться на месте, и через секунду сам скрылся в дыму верхнего этажа. Хлопаю глазами, удивительно, что не слышно криков соседей, никто не открывает двери. Пытаюсь встать на ноги, в ушах все звенит, медленно бреду по лестнице, мне на встречу спускается Демид, целый и невредимый.

— Где Ос?

— У меня дома, ты как?

— Слегка оглохла на оба уха… Как? Что там случилось? Тебя не задело?

Заходим в квартиру Демида, в отличии от квартиры Оса у него пострадала лишь входная дверь. Внутри все не так как у брата, классический лофт из кирпичей и серых стен, на полу черная плитка, вдвое меньше по площади, но кажется более обжитой. Если в квартире Оса просторно и легко дышать, то тут на меня словно что-то давит.

— Эрика, — Ос говорит с кем-то по телефону, оглядывает меня, приглаживая волосы на голове. — Я понял, до связи. Нашли того, кто грохнул Роберта, мои опасения подтвердились, это Самира.

— Но почему ей вдруг сейчас понадобилось убивать Нину?

— Ей нужна не Нина, у нее заказ на Феликса, который она не выполнила.

— Господи… — Опускаюсь на стул, зажимая голову в руках. — Тогда он, скорее всего, уже мертв. А Нина, да и она тоже.

— Мы этого не знаем, Феликс слишком ценный товар, чтобы просто его убить, он многое знает, поэтому они будут пытать его, долго, потому что этот человек никогда не сдастся. Единственное, что меня беспокоит, это Нина, их похитили вдвоем не просто так, она единственный рычаг, при помощи которого можно воздействовать на Феликса. Я уверен, они еще живы, Эрика.

После слов Оса мне становится немного спокойней. Нина, она скорее подставится под пули сама, нежели позволит кому-то погибнуть из-за нее. Господи, ну конечно! Выхватываю Мак из рук Демида, он слегка офигел от моего жеста, но ничего не сказал. Ввожу в Призраке слова «моя карма». Нина обожает их повторять, раз она убивает, значит ей и платить за это, это ее карма. Резкий сигнал и красный экран, не то. С психом бросаю его на стол, проклиная себя за безответственность.

— Я должен ехать, ты останешься с Демидом.

— Нет, ни за что!

Демид склонился над столешницей, уперевшись на локти. Не понимает моего недовольства.

— Дело тут не в тебе, — Спешу объясниться с ним. — Ос, это касается и меня! Я хочу видеть этого человека, хочу сама все спросить!

— Эрика, я уже все сказал, сидишь дома!

— Но это ведь может быть опасно! Я семь лет отработала с лучшим киллером! Я должна быть рядом с тобой, если…

— Эрика, — Подходит ко мне, и я запрокидываю голову, чтобы взглянуть на него. Я что реально думаю, что смогу послужить ему защитой? Он снисходительно смотрит на меня, в этом взгляде любовь и забота вперемешку с ехидной ухмылкой, только он способен на это. — Ты остаешься здесь именно потому, что там будет опасно, я не впервые буду вести допрос, я решу эту задачу, просто доверься мне, идет? — Притягивает к себе и целует так крепко, что мне становится неудобно перед его братом, но я и не думаю сопротивляться, раньше не могла и сейчас не стану. — Демид, под твою ответственность, — Разворачивается и уходит, не взглянув на меня, я смотрю на его удаляющуюся спину, потом на его брата. Тот снимает кофту, оставшись в майке и спортивных штанах, достает бутылку текилы, и я успеваю рассмотреть ее татуировки, которые, похоже, покрывают все его тело, за исключением разве что лица.

— Зачем тебе столько?

Он толкает ко мне стопку текилы, небрежно опускает блюдце с лимоном.

— А тебе? — Резонный вопрос, у меня их тоже не мало. Тату на руке, шее, бедрах.

— Эту хочу свести. — Показываю на шею. — Надоела, больше не нравится. Рукав набила еще в детдоме, протестовала, за что получила голодную неделю… Эта, — Показываю на спину, — Переводится как «проснись», тут… — Не успеваю договорить, как вижу по Демиду, что ему наскучила эта беседа.

— Просто так мне комфортней.

— Думаешь, они тебя защитят?

— Не думаю, так и есть.

— От чего?

— От прошлого. — С этими словами он садится в кресло, уставившись в ноут. Чувствую, что тишина давит на меня, наполняя отвратительными мыслями о смерти.

— Ты не так давно работаешь с Осом? Чем занимался раньше? — На самом деле хочу знать, что имел ввиду Ос, сказав, что Демид доставил ему не мало проблем.

— А брат тебе не говорил?

— Только то, что вы живете по соседству и работаете бок о бок полгода.

Демид поднимает на меня глаза, медлит, словно оценивая можно ли мне довериться.

— Ну, скажем так, я не всегда был таким… Я не Ос.

— А мне кажется, вы очень похожи, и я не про внешность.

— Сейчас, это благодаря ему я сижу здесь перед тобой, и вообще живу.

Кивает на бутылку текилы, я наполняю стопки.

— Ос еще в школе был таким серьезным, рассудительным, хорошо учился, занимался спортом. Я же как черная клякса на его белом фоне. Отец военный, Ос был ему не родной по крови, но по духу ближе чем я и Димка, дома все было строго, никакой любятины, как в армии. Дана другое дело, девчонка, а вот нам трем братьям было не просто. Мать во всем потакала отцу, Ос был как рыба в воде, но меня такая жизнь не устраивала. Я влипал в неприятности, мелкое воровство, драки, мошенничество, Ос меня из них доставал, покрывая перед родителями, беря вину на себя. Это бесило еще больше, тогда у меня не хватало ума понять, что это банальная братская любовь. Я думал, причем очень долго, что он кичится, выпендривается… В один момент меня это достало, и я съехал, ввязался в наркоторговлю и сам не подсел на героин. Вынес весь дом у родителей подчистую, валялся в притонах, сжимаясь от ломки, пихал это дерьмо школьникам, чтобы отработать очередную дозу. Отец умер, у матери была последняя стадия рака, а тут еще и я. Не знаю, как он это выдерживал, никто из нас не мог… И вот однажды он просто приехал с какими-то амбалами, связали меня, посадили на частный самолет, где уже ждали люди в халатах, и доставили в какую-то больницу рядом с океаном. Меня продержали там год, без связи с прошлой жизнью. Но когда я оттуда вышел, ощущение было, что я словно только что родился, впервые за тридцать лет я почувствовал, что живу. Ос заставил меня восстановится в институте, найти работу, что было не просто. Тогда он забрал меня к себе, в частную охрану, без кучи тестов и экзаменов, которые необходимо было пройти остальным кандидатам, что говорится по блату. И мне нравится моя нынешняя жизнь. А татуировки — это моя новая кожа, прошлую я сбросил как змея, когда переступил порог той психушки.