Тэль-Белар попытался спорить, но иерарх не принял никаких возражений.

— Я лишился сына, но обрел союзника.

— Я обещаю тебе, Ашас Дурай, что, если это будет в моей власти, я помогу вашему племени.

— Я услышал твое обещание, Тэль-Белар, и клянусь в свою очередь, что наш дом теперь и твой дом.

Но броней дело не ограничилось. Качая головой, осмотрел Хорус, могучий сын вождя, странное приспособление, позволяющее эльфу стрелять, и уже через месяц для него был изготовлен прекрасный лук с щитовой рукоятью. Запястье вставлялось в углубление на щитке, и лук становился продолжением руки стрелка. Много серебряных украшений было пожертвовано силенами и переплавлено для того, чтобы снабдить своего верного защитника мощным оружием.

Перед тем, как отбыть из лагеря, эльф намекнул провидице, что оставит эти подарки здесь, на земле Варка, на что та ответила, что иерарх и командир Хорус примут подобный жест за великое оскорбление. И теперь Тэль-Белар, вооружившись посеребренным луком и сверкая подогнанной точно под его стройную фигуру броней, ожидал, получится ли у мага телепортировать его в каменный лабиринт.

— И все же ты уходишь от нас, — в который раз промолвил Ашас Дурай, когда голубое свечение начало обволакивать поляну.

— Если пробудится Шилен, то всем нам придет конец, — снова пояснил темный эльф, поднимая глаза к сумеречному небу, на сером фоне которого угрожающе сияла кроваво-красная луна.

Ашас Дурай кивнул с пониманием, а остальные силены жалобно заблеяли: с самого своего появления на небосводе кровавое светило вызывало в них животный ужас и являлось свидетельством гнева богов, и еще пуще они уважали и чтили темного эльфа за то, что он собирался усмирить этот гнев.

Еще через секунду облако сконцентрировалось вокруг Тэль-Белара.

Шаман-силен в трансе что-то проблеял.

— Доброго пути тебе, темный защитник. Надеюсь, что хоть чем-то оказалась тебе полезной, — Кула Тхити в знак прощания махала костлявой рукой, силены в недоумении смотрели, как в воздухе растворились сначала руки эльфа, затем ноги и тело, и последней — голова.

Сильное головокружение заставило Тэль-Белара опуститься на землю, а разрывающая виски, лоб и затылок боль долгое время не позволяла даже открыть глаза. Эльф с трудом разлепил веки и осмотрел окружающее его пространство. Он находился в ущелье, похожем на дно древней высохшей реки. Высоченные, гладко обтесанные песчаные скалы возвышались вокруг него, заросшая суховеем тропа разбегалась в разные стороны, уходя в глубины каньона. Кровавая луна светила над головой, напоминая эльфу о его задании, а заходящее солнце освещало последними лучами застывшую позади лучника каменную волну. Отдохнув и осмотревшись, эльф двинулся на север, куда указала ему провидица. Путь то вел прямо, то закручивался, разворачиваясь в противоположную сторону. Несколько раз пришлось Тэль-Белару возвращаться на первоначальное место и пробовать другое ответвление высохшего русла. И наконец он выбрал правильный путь — тропа начала вести более-менее на север.

На долину опустилась ночь, а конца каменному лабиринту не было. Вдруг эльфа насторожил звук, похожий на треск костра. И правда: в одном из узких ответвлений возле огня сидел человек. Тэль-Белар приблизился, и тот, обернувшись, сухо поприветствовал охотника. Он был молод, волосы цвета сухой соломы неровными прядями обрамляли его худое равнодушное лицо.

— Я не охотник, — ответил темный эльф. — Я ищу группу людей, которые приходят сюда каждый год. Ты не видел их?

— Тогда нам по пути, — отозвался молодой мужчина. — Они прошли здесь всего несколько часов назад.

— Кто ты? — поинтересовался эльф.

— У меня нет имени. Ни у кого из нас нет имен. Мы все просто братья и сестры.

— Почему ты отстал от них?

— Я целый год путешествую из города в город, проповедуя скорое возрождение Шилен, убеждаю людей принять новую богиню. Тех, кто признает Матерь Шилен как верховное божество, она наградит бессмертием и властью; остальные же, кто отверг ее, будут страдать и канут в небытие.

— Богиня имеет два лика, — задумчиво произнес Тэль-Белар, вспоминая слышанные им когда-то слова. — Как сурова она к предателям, так же добра она к верным детям своим.

Безымянный человек с блеском в глазах уставился на темного эльфа.

— Брат! — произнес он. — Я вижу, что и ты уверовал в силу нашей богини и готов присоединиться к нам.

Лучник кивнул.

— Тогда не будем терять ни секунды. Наш Лидер будет рад, что я привел такого могущественного союзника, — с этими словами человек засыпал песком кострище и двинулся дальше в глубину ущелья. Тэль-Белар настороженно последовал за ним.

Вой волков прервал ночную тишину. Тэль-Белар нес надетый на левую руку лук, прижимая его к груди, готовый в любую секунду им воспользоваться, но его провожатый словно бы совсем не был озабочен присутствием хищников и как ни в чем не бывало продолжал идти, шурша мягкими тапками по песчаной земле.

Они шли вдоль необитаемых холмов извилистыми тайными путями, на которые не ступит ни один случайный охотник. Их провожали жалобное блеяние антилоп и чьи-то внимательные взгляды: вокруг не было ни души, но темный эльф чувствовал, что всю дорогу за ним пристально наблюдают. Несколько раз Тэль-Белар пытался что-то спросить, но его спутник обещал, что на все вопросы ответит глава Ордена. Наконец они вышли на обширную поляну, всю усыпанную ткаными выцветшими палатками. Кое-где на скальных уступах горели костры, возле них с магическими посохами и луками сидели караульные. Но б'oльшая часть лагеря мирно спала. Попросив лучника подождать, его провожатый направился вглубь лагеря между рядами невысоких тентов. Несколько сторожей спустились с наблюдательных позиций и стояли теперь чуть поодаль, рассматривая темного эльфа. Минут через десять молодой паломник вернулся, ведя с собой еще одного человека, гораздо старше его самого, высокого, с широкими плечами, квадратным лицом и жилистыми ладонями. Тело его скрывал бесформенный балахон с вышитыми на месте эполетов черепами. Вероятно, он был раньше воином — возможно, дажерыцарем. Человек держался ровно и спокойно. Приблизившись к эльфийскому лучнику, с которым был почти одного роста, он полными достоинства глазами посмотрел тому в лицо.