— Если бы я просто прочел эти слова под этой кровавой луной, я бы подумал, что Богиня Тьмы искушает меня. Но раз эта воля исходит от Тиминиэль, последней на свете хранительницы истинного добра, я покорно принимаю это послание и свою судьбу.

Уже рассвело, когда эльф добрел до южного выхода из долины. Паниэль шел за ним. Я не призыватель, но за мной идет единорог. Я темный эльф, пытающийся спасти свет этого мира. Безрукий воин. Бессердечный заступник.

— Куда направляешься? — спросил вышедший к нему наперерез из чащи Берун, когда Тэль-Белар уже перешагнул одной ногой ту невидимую грань, что разделяла мир фей и мир людей.

Тэль-Белар рассказал фавну про Тиминиэль и про камень, показал амулет, переливающийся всеми красками воды, у себя на шее.

— Этот амулет — мощный оберег, — заметил фавн, — он поможет тебе открыть правду. Так куда ты направляешься?

Ответа на этот вопрос у Тэль-Белара не было.

— Я должен познать свою силу. Узнать, что я могу. И еще я собираюсь помешать тьме окончательно завладеть этим миром, — сухо произнес эльф вместо прощания.

— Есть один человек в деревне. Он многое знает. Но дорого берет за свои знания… — Берун решил сослужить последнюю службу своему новому другу.

— Как его зовут? — поинтересовался эльф, не предполагавший до этого, с чего ему следует начать свой путь.

И фавн ответил:

— Он называет себя Гримст. Он охотно скупает самые большие редкости из долины…

— Вряд ли я за годы проживания здесь добыл хоть какую-то редкость, — иронично вздохнул темный эльф.

— А на что нам Паниэль?.. — Берун подмигнул лучнику и обернулся к стоящему на границе двух миров единорогу. — Ну-ка, дружище, постарайся для своего спасителя!

Паниэль, словно поняв слова фавна, заржал, ударил копытом о землю, и из-под него вылетели несколько плотных шариков с розоватой жидкостью. Тэль-Белар бережно подобрал эти шарики и стал рассматривать, аккуратно перекатывая их между пальцами.

— Это божественная эссенция, — пояснил Берун. — Когда воцарился хаос на земле и фей стали притеснять и истреблять, в знак сочувствия богиня Эва попросила у своего отца Гран Каина создать прочные сосуды. Туда она поместила свои слезы и передала магическим существам этого мира, которых она любила больше всего: единорогам, ундинам [7] , древням. Они стали символом того, что в сердце Богиня Воды всегда разделяет их судьбу, а после смерти заберет их души к себе в свой небесный дворец.

— И как эта эссенция может пригодиться этому человеку, торговцу? — не понял эльф.

— А никак, — усмехнулся Берун. — Если только он не найдет ей какое-то свое применение. Но эти шарики вполне могут хорошо продаться.

Тэль-Белар сердечно поблагодарил фавна, погладил на прощание единорога, провожающего его взглядом ясных умных глаз, и направился в Деревню Охотников. 

Год 1920

— Эй, ты чего застыл как истукан?! Идем! — резкий голос часовой прервал его думы.

— Есть такое место на востоке — Зачарованная Долина, ты знаешь? — спросил он бредущую рядом с ним и несущую его лук девушку.

Та, удивленно оглядев Тэль-Белара, мотнула головой.

— А жаль… Ты бы могла отдаленно представить, как выглядел раньше этот лес.

Темная эльфийка, которая шла впереди, вновь его поторопила, и все трое направились в сторону храма по мягкой узкой тропинке.

Пещера осталась позади. Гора, в которой она находилась, отбрасывала гигантскую тень на пустынное побережье. День клонился к закату, последними лучами согревая спины эльфов. Мимо них бесстрашно сновали стайки бурых визгливых койотов: в Садах Шилен всякая охота была запрещена. По левую руку, менее чем в километре от них, шумело море, а справа долину защищала непроходимая горная гряда. Раньше пещерные эльфы жили там, не опасаясь людей. Наверняка, в скалах еще остались заброшенные сотни лет назад пещеры и гроты, некогда служившие им домом.

— Вы обе молоды… Вы ведь меня не помните… Вы ведь ничего не помните… — рассматривая долину, задумчиво рассуждал Тэль-Белар.

Обе, переглянувшись, мотнули головами.

— Да вам и неинтересно… Просто выполняете свои приказы… — бормотал про себя эльф.

По мере приближения к храму он ощущал нарастающую с каждым шагом тревогу, совершенно ему не свойственную. Его ладонь вспотела, и он тщетно пытался вытереть ее о свои гладкие блестящие доспехи — это совсем не помогало.

Двери в Храм Шилен, как всегда, были открыты. Верховный лидер темных эльфов не любил чувствовать себя запертым в ловушке, хоть и не мог покинуть стен этого темного святилища согласно наложенному на него проклятью. Многометровая каменная змееподобная женская фигура светилась в глубине портала, будто бы объятая голубым холодным пламенем. Эльфу причудилось, что она готовится наброситься на него, как только он переступит порог. Эта статуя и раньше его пугала, но теперь он буквально чувствовал на себе ее ненавидящий взгляд, разделяющий презрение к нему всего его народа.

Перед входом в храм раскинулась небольшая ивовая роща. Деревья здесь росли уродливые, замшелые, с неестественно изогнутыми стволами. Некоторые источали яркий запах гнили. Раньше это был густой лес, простирающийся на многие километры. Здесь, в этой самой роще, Тэль-Белар играл с друзьями, пока строился их новый дом. В ветвях вековых ив они устраивали себе убежища, а среди корней хранили добытые ими сокровища: необычные по форме камешки, наконечники стрел, куски ржавых лезвий и самодельные удочки. Море вокруг поселения пещерных эльфов всегда было бурным, и вернее всего было ходить за рыбой к расположенному несколькими километрами южнее озеру, что вытекало из Эльфийского Водопада, из вод которого, согласно древней легенде, был создан первый эльф. На одном из деревьев Тэль-Белар различил какие-то черточки. Игнорируя крики провожатых, он подошел к стволу и провел рукой по его растрескавшейся коре. Теперь невозможно было определить, что именно там изображено. Но эльф точно знал, что вот эта клякса была некогда пауком, а вон тот длинный овальный след — шакалом. Он сам вырезал на стволе этих животных, которых каждый день видел вокруг себя, на которых охотилась его мать…