Шрифт:
Ну, понеслась жара!
Все трое, что-то быстро-быстро затараторили по-фински – не слушая и перебивая друг друга. Ихний босс, мотыляя белёсой головёнкой – не успевал следить за пулемётными очередями выстреливающихся фразеологических оборотов, перемеживающихся взрывами гомерического хохота.
– Отойдём в сторонку, Брат! Не будем мешать парням кайфовать… Счас наговорятся и побегут искать хавчик, или разбегутся по бабам. А скорее всего – то и другое, всё вместе и много.
«В сторонке», Вели – задумчиво резюмировал итоги тестовых испытаний:
– Я думайт с твой «ruoho» будет смысл иметь дел.
– Ещё какой «смысл» – точнее толк! – пиар товара – наше всё, – «травка» возбуждает аппетит и желание женщины. Поэтому, первым делом я бы рекомендовал распространять её в трактирах и борделях – чтоб иметь ещё и косвенный доход. Ты меня понимайт, Брат?
– Varma! Я уметь делать так.
Кивнув на сидор с «травкой»:
– Сколько за него хотеть?
– Я же уже сказал, Брат: денег мне не надо… Что можно купить за деньги в Советской России? Да, ничего!
Почти ничего из того, что выходит за рамки простейшего биологического цикла: что-то пожрать (желательно послаще), чем-то прикрыть задницу (желательно чем-то покрасивше) и, где-то (желательно в тепле и на мягком) эту задницу прислонить.
И всё!
– Так что, эта партия – на пробу, чтоб определить спрос и цену товара. И ещё…
Обняв его за плечи, заглядываю в глаза:
– Ты же не откажешь мне в таком пустяке, как – информация про состояние финской промышленности и финансов?
– Что ты хотеть?
Вообще-то, в цивилизованных странах это называется «промышленный шпионаж»…
– Совсем ничего, Брат! Найди какого-нибудь бывшего русского инженера – если они ещё у вас остались, конечно…
В Финляндии, до Революции года входившую (хотя и на правах самой широкой автономии, вплоть до собственной валюты) в Российскую Империю, во время событий 1918-20 годов «куда-то» пропало порядка двухсот тысяч русскоговорящих. То ли просто выехали, то ли как в Выборге… Не хочется думать про самое плохое.
С напрочь стеклянными глазами, уверенно кивает:
– Остались.
– …И пусть составит список всех фирм, предприятий, компаний, банков и как можно полные сведения про них.
Вижу, опять тормозит!
Ещё крепче обняв, едва ли не прижав к своей груди:
– Это в наших с тобой интересах, Брат! В коммерческих интересах. Чтоб делать деньги. Много денег…
– ОЧЕНЬ МНОГО ДЕНЕГ!!!
– Хорошо. Я сделать так, как ты хотеть.
Уже прощаясь, в сторонку – как будто вовсе не ему:
– Доверие между партнёрами, создаётся долго и тяжело… А потерять его можно за секунду!
– Я это знает, Брат Серафим. Хорошо знает.
Перед тем, как отправиться с принятым по всем правилам и погруженном в вагоны оборудованием в Ульяновск, заскочил буквально на минуту в аптеку – где банчит «планом» знакомый провизор, тот – что «не доктор», самый первый розничный наркоторговец – с кем я чисто из любопытства познакомился.
Это заведение мы в тот раз трогать не стали – во избежание палева по вполне понятным причинами и, я застал здесь довольно бойкую торговлю.
– Здорово, доктор!
Тот, выглядел достаточно довольным – после того, как количество конкурентов в Питере резко убавилось. Поэтому, без всякого тогдашнего раздражения, узнав меня:
– Я не док… Доктор, так доктор. Что? Всё-таки надумали купить «собачку»?
Злорадно усмехнувшись:
– Поздновато, гражданин! Цена, подскочила втрое.
А это всегда так между двуногими приматами и даже есть соответствующая народная поговорка: «Кому война – а кому мать родная…».
– А что так?
Понизив голос:
– Милиция как озверела! Облава за облавой – как в весемнадцатом.
Слухи, как обычно – всё преувеличивают.
– «Спрос определяет предложение»… Или наоборот? Да, Маркс с ней – с вашей ценой! Я к Вам по другому делу…
– Я внимательно слушаю.
– Док! Подскажите мне координаты того профессора, что лечит какаинистов с морфинистами – курением этой вашей «собачки».
Напрягши память, тот:
– Кажется фамилия Бондарев – имя и отчество не помню, из «Клиники душевных болезней» при Военно-медицинской академии.