Три женщины окружили меня и усадили на диван.

— В первый раз мы встречались с тобой в твоем сне, — обратилась ко мне Флоринда. — Поэтому у нас реально не было времени пообщаться. Но сейчас ты не спишь, поэтому расскажи нам о себе.

Я уже было приготовилась прервать ее и сказать, что сплю и что во время пикника, спала я там или нет, я уже рассказала им о себе все, что обо мне стоит знать.

— Нет, нет. Ты не права, — сказала Флоринда, так, будто я громко произнесла свои мысли вслух. — Ты сейчас полностью пробудилась. И нам хотелось бы узнать о том, что было с тобой со времени нашей последней встречи. Расскажи нам в частности об Исидоро Балтасаре.

— По-твоему, это — не сон? — спросила я нерешительно.

— Нет, это не сон, — заверила меня она. — Ты спала еще несколько минут назад, но это другое.

— Я не вижу разницы.

— Дело в том, что ты — прекрасная сновидящая. Твои кошмары — реальны. Ты сама говорила об этом.

Все мое тело напряглось. И затем, словно зная, что нового приступа страха ему не вынести, оно сдалось. На миг тело отказало мне. Я повторила им все то, что до того в нескольких версиях рассказывала Мариано Аурелиано и м-ру Флоресу. На этот раз, правда, мне вспомнились такие подробности, которые все равно ускользнули от меня раньше, например, две стороны лица Исидоро Балтасара, два одновременно присутствовавших в нем настроения, которые элементарно выдавали его глаза. Левая из них была зловещей, угрожающей, правая — дружеской, открытой.

— Он — опасный человек, — заявила я, увлеченная своими наблюдениями. — Он обладает исключительной силой изменять события в желаемом для себя направлении, оставаясь при этом в тени и наблюдая за тем, как ты корчишься в судорогах.

Женщины были увлечены тем, что я говорю. Флоринда знаком попросила меня продолжать.

— Что делает людей уязвимыми по отношению к его чарам — так это его великодушие, — продолжала я. — И великодушие, возможно, единственное качество, перед которым никто из нас не может устоять, потому что мы, независимо от своего происхождения, никому не принадлежим. — Осознав, что я говорю, я резко замолчала и ошеломленно посмотрела на женщин.

— Не знаю, что это нашло на меня, — пробормотала я в попытке найти себе оправдание. — Я и вправду не знаю, почему я так сказала, поскольку никогда не думала об Исидоро Балтасаре именно так. Это говорила не я. Я даже не способна судить так о ком-либо.

— Детка, никогда не задумывайся, откуда у тебя эти мысли, — сказала Флоринда. — Очевидно, ты погрузилась прямо в источник. Каждый так поступает — погружается прямо в источник — но чтобы это осознать, нужно быть магом.

Я не понимала, что она пытается мне сказать, и еще раз призналась, что вовсе не имела намерения слишком много болтать.

Хихикнув, несколько мгновений Флоринда смотрела на меня задумчивым взглядом. — Поступай так, словно ты во сне. Действуй смело и не ищи оправданий.

Я чувствовала себя тупицей, неспособной анализировать свои ощущения. Флоринда кивнула, словно подтверждая это, затем повернулась к своим компаньонкам и попросила их: — Расскажите ей о себе.

Кармела прокашлялась и, не глядя в мою сторону, начала:

— Мы втроем и еще Делия образуем группу. Мы имеем дело с обычным миром.

Я внимала каждому ее слову, но совсем не понимала их значения.

— Мы — группа магов, имеющих дело с людьми, — пояснила свои слова Кармела. — Есть еще одна группа из четырех женщин, которая с людьми вообще не имеет дела. — Она взяла мою ладонь в свои руки и внимательно посмотрела на нее, словно хотела прочесть по ней мою судьбу, затем мягко сжала ее в кулачок и прибавила: — В общем-то ты похожа на нас. Это значит, что ты можешь иметь дело с людьми. И в особенности ты похожа на Флоринду, — она снова умолкла, после чего с сонным выражением лица повторила то, что мне уже говорила Клара. — Тебя нашла Флоринда, — сказала она. — Поэтому, пока ты остаешься в мире магов, ты принадлежишь ей. Она ведет тебя и заботится о тебе. — В ее тоне была такая непоколебимая уверенность, что это меня задело.

— Я никому не принадлежу, — возмутилась я.—Ине нуждаюсь ни в чьей заботе. — Мой голос звучал напряженно, неестественно, неуверенно.

Женщины молча смотрели на меня, на их лицах были улыбки.

— Вы что, считаете, что мной нужно руководить? — спросила я вызывающе, переводя взгляд с одной женщины на другую. Их глаза были полузакрыты, их губы расплывались в тех же созерцательных улыбках. Они едва заметно кивали подбородками, и это означало, что они ждут, пока я договорю до конца все, что хочу сказать. — Я думаю, что и сама прекрасно управляюсь со своей жизнью, — закончила я почти истерически.

— Ты помнишь, что ты делала на том приеме, где я нашла тебя? — спросила меня Флоринда.

Когда я изумленно уставилась на нее, Кармела шепнула мне на ухо:

— Не волнуйся. Всегда можно найти способ объяснить что-либо. — Ничуть не обеспокоенная, она помахала пальцем у меня перед носом. Паника подкрадывалась ко мне при одной только мысли, что они могли знать о том, что на приеме я разгуливала в обнаженном виде перед десятками людей.

Вплоть до того момента я если и не гордилась своим вызывающим поступком, то по меньшей мере оправдывала его. Мне казалось, что мое поведение на приеме явилось проявлением моей спонтанной натуры. Сначала я проделала длительную прогулку с хозяином, сидя верхом на лошади прямо в вечернем платье и без седла, чтобы доказать ему — после того как он меня раззадорил и заключил со мной пари, я не смогла устоять, — что верхом на лошади я — не хуже ковбоя. В Венесуэле у меня живет дядя, который разводит на своей ферме лошадей, и поэтому верховой езде меня стали учить как только я начала ходить. После того, как пари было выиграно, ощущая головокружение от затраченных мною усилий и алкоголя, я плюхнулась в бассейн — совсем без одежды.