Едва дрезина выползла в прямой туннель, подполковник достал из транспортного ящика мощный армейский фонарь и четырежды включил и выключил его. Это был условный, заранее согласованный сигнал, о котором Германов позабыл.

Получив ответный сигнал, Шевченко сбавив ход, подвёл дрезину прямо ко входу.

Неизвестный заметно нервничая, ожидал остановки двигателя.

– Какого черта, Шевченко? Почему вы задержались аж на семьдесят три минуты? – яростным, но несколько писклявым голосом крикнул неизвестный, едва подполковник заглушил двигатель.

– Непредвиденные обстоятельства, – коротко ответил Олег Анатольевич, выбираясь из кресла водителя.

– В гробу я видал ваши обстоятельства!

– Тише, не верещи! Главное, всё идет по плану!

– По плану? – дико вращая глазами, взвился тот. – Да ни хрена не по плану! Всё пошло коту под хвост!

– Ну-ка, поясни! – хмыкнул подполковник.

– Зимин и Лаптев вот вот начнут подготовку к мобилизации. Через час, может два! Не пройдет и суток, как вся военная техника будет доставлена к дальним гермоворотам. И тогда...

– Знаю я, что тогда... Известен координатор?

– Да. Мне удалось узнать... Это Штрасс!

– Штрасс? – удивился подполковник. – Тот самый? Куратор всей научно-исследовательской «Астры-1»?

– Не совсем. Имя не соответствует. Только фамилия.

– Это как так?

– А вот так. Фамилия - да, а имя нет!

– Тогда, полагаю, что...

– Вы законсервировали комплекс? – перебил подполковника продолжающий нервничать собеседник.

– Да, с этим заминок не было.

– И образцы генетических экспериментов при вас?

– Всё в порядке.

– В таком случае, нужно предупредить командование на поверхности. У меня не было возможности сделать это ранее.

– Нельзя, неизвестно кто свой, а кто уже прогнулся под Зимина и Лаптева.

– А что если скинуть дезинформацию Штрассу? Тому, что отвечает за безопасность комплекса.

– В каком смысле?

– Нужно придумать что-то такое, что заставит Штрасса спуститься сюда. Тогда он быстро разберется в обстановке. И план Зимина будет сорван.

– Какой же важной должна быть дезинформация?

– Я подумаю над этим. Несмотря на то, что Зимин не удержался и начал подготовку к мобилизации на три дня раньше установленного срока, пару дней у нас всё ещё есть.

– Пару дней? Шевченко, думать уже поздно! Нужно действовать! – вскричал человек.

– Картавин! Отставить истерику. Это уже не ваша проблема, – отрезал подполковник. – Рекомендую вам покинуть комплекс. Скоро тут будет жарко. И совсем не безопасно.

– Покинуть? Интересно и как же я это сделаю? – вскипел тот, кого Олег Анатольевич назвал Картавиным. – Главные гермоворота закрыты.

– Придумайте что-нибудь. А пока, попросите товарища Черепанова прибыть в лабораторию «Бункера № 17». Для него есть работа.

– Вы отдаете мне указания? – Картавин бросил недовольный взгляд на Германова. – А это ещё кто такой?

– Мой человек.

– Ему можно доверять?

– Да, я верю ему как себе!

– Серьезно? А вы уверены, что он не человек Лаптева?

– Картавин, отставить. Вызовите ко мне Черепанова!

– Хорошо, как скажете. Но после этого, я делаю ноги!

– Как угодно.
– бросил ему подполковник.

Германов, идите за мной. – Олег Анатольевич махнул рукой лаборанту. – Нам пора в лабораторию.

Лаборант шустро спрыгнул с дрезины и направился за офицером.

Гермодверь шустро отошла в сторону, открыв длинный прямой коридор, ведущий в недра бункера. Быстро пройдя коридор, они вышли в хорошо освещённое фойе. На потолке висели указатели со стрелками.

– В лабораторию? – коротко поинтересовался Германов.

– Тебе - да.

– В смысле?
– натурально удивился лаборант.
– Мы что, разделимся? Разве это разумно?

– Да, так надо. Иди в лабораторию и жди меня там. А я сначала на полигон. Нужно кое-что сделать.

– Хорошо. – Германов неуверенно, постоянно оглядываясь, двинулся в направлении лаборатории.

Подполковник проводил его взглядом, после чего зашагал к лестнице, ведущей на полигон. Именно там находилось то, что должно было заставить Штрасса спуститься вниз. Но всё нужно было сделать грамотно, так, чтобы никто не догадался, откуда растут ноги.