— Надо было кейсом бить. Спецоборудование пожалел.

Сопровождающим с ним едет главный инженер, а хотела бы я. Дмитрий Петрович предлагает мне взять у медиков успокаивающее, наверное, я очень плохо выгляжу.

— Не надо, — промокаю нос бумажным платочком. — Я просто испугалась. Сейчас пройдет.

Следующей подъезжает полиция и забирает подопечного Савелия. С полицейскими на месте остаются Евгений и начальник цеха, а остальных командированных микроавтобус везет к отелю.

Оформляюсь. Номер тот же, что и в прошлый раз. Сидеть в четырех стенах и ждать известий о раненом невыносимо. Коллеги спокойно пошли обедать вниз в ресторан, а меня даже от мыслей о еде мутит. Мне плохо совсем, лихорадит и в глазах темнеет, то ли сердце отказывает, то ли все сразу. Не могу без НЕГО, все мысли, все чувства там. Как он? Больно ему? Чем помочь? Бесконечное число раз проверяю сообщения на телефоне и открываю портреты Александра.

Вот только показалось, что я оживаю, как случилось это ЧП, и мои проблемы возвратились. Давно подозревала, что у меня диагноз, дома надо будет посетить специалиста по промыванию мозгов. Безответная любовь, мать ее, продолжение. Как в школе.

Надо отвлечься, — чепчу себе. — Любовь — еще не вся жизнь.

Помню, что соскучилась по морю, оно должно помочь. Зря, что ли, меня назвали Марина, что значит «морская». Как только заняла номер, выхожу и направляюсь к набережной. Людей вокруг немного, — ветрено, поэтому, наверное. Иду босыми ступнями по песку, раздеваюсь и вхожу в воду. Но не чувствую ничего, кроме тревоги и горя. Пытаюсь плавать. Сегодня волны, они не сильные, но при отливе ощутимо утягивают на глубину. Мне так плохо от неизвестности, от отчаяния, что замечаю, как внутри даже шевельнулась мысль: а может, не сопротивляться, пусть утянет?

Нет! Плыву к берегу. Сегодня не до купания. Плачу и смываю слезы морской водой.

Вспоминаю, что еще не звонила родным. Набираю маму и ровным голосом сообщаю, что благополучно добралась до места командировки, просто некогда было сообщить. Мама все еще думает, что я где-то неподалеку. Отключаюсь, пока она не услышала что-то особенное в моем голосе.

В номере пересиливаю себя и пишу в телеграм нейтральное сообщение Евгению: «Что происходит?» А хотела бы написать: «Что с Сашей???!!!»

Не вижу, чтобы шеф прочитал — совещается, наверное.

Чуть позже приходит от него сообщение: «Испугалась за меня, маленькая? Сиди в номере и не высовывайся. Анна Филипповна лютует». Это было бы смешно, если б не было так страшно. И, похоже, жену Евгений боится больше, чем террористов.

Пытаясь отвлечься, фотографирую грандиозный вид из окна на освещенное солнцем здание и море за ним и отправляю Наташе.

Еще позже получаю от шефа часто пересылаемый файл. Как я поняла, это мысли по поводу происшедшего, записанные Сашенькой (живой!):

— Не совсем мой профиль.

— Международный скандал раздувать не будем.

— Производство простое: очистка, первичная переработка, ферментирование, прессование и отжим, потом сушка, измельчение, упаковка.

— Почему организовали производство именно здесь? Чем уникально сырье? Можно попробовать заменить составляющие?

— Кому могло помешать наше производство? Были ли конфликты, с кем. Может, на каком-то этапе были претензии, например, местных зеленых или каких-то религиозных движений?

— Искать конкурентов. Может, и с помощью русскоязычной диаспоры. Или потенциальных конкурентов.

— Проанализировать покупателей — особенно новых, не дольше полугода. Кто резко увеличил закупки. Или наоборот пропал. Или взял единственную партию. Вариантов много.

— Самое важное: что изменили или собрались изменить в прошлый приезд?

— Кто здесь действует так, не боясь полиции?

Я тоже всем сердцем чувствую важность получения ответов на эти вопросы.

Чуть только прочитала, мне присылают поручение из этого списка — проанализировать покупателей. С гордостью достаю ноутбук — я буду помогать любимому.

Жаль, что база на английском. Но сориентировалась я быстро: даты, объемы, наименование покупателя. Экселевские таблички мы в университете проходили, формирую довольно быстро. И компоную данные от большего к меньшему с разными показателями — кое-что для анализа есть. Отослала. Что еще для него сделать?!

Не могу без НЕГО.

Поручение выполнено, заняться больше совершенно нечем, кроме как метаться по номеру, будто рыбка в рыбацкой сети. Может, кто-нибудь уже знает, что сейчас с Сашей? Кроме Евгения, из командировочных у меня есть только мобильный телефон Дмитрия Петровича. Звоню, коротко спрашиваю, что нового. И он, умница, начинает прямо с того, что меня больше всего интересует:

— Сашу вот только что отвели в номер, который у них на двоих с Савелием. Но Сав теперь от генерального с женой не отойдет, конечно, они в люксе наверху. Голову нашему герою зашили, от госпитализации он отказался, таблеток каких-то надавали, — перечисляет технолог. — Вообще, там в цеху полно взрывчатки оказалось. Если бы не Саня, многие из нас могли пострадать.

У него дрожит голос.

— Это ведь уникальное производство. Было. Столько планов разбито… А нападавший, говорят, молчит в их полиции. И татуировки на нем какие-то особые — местная мафия, короче.