— Просто так.

— Бэн, не нарывайся, а? Хуже ведь будет. Я ведь и начать угрожать могу.

— И что ты мне сделаешь? — фыркнул он. — Съешь?

Я сладко улыбнулась и быстро осмотрелась, убеждая, что никого рядом нет.

А потом — превратилась.

Это был нечестный приём, конечно. Признаю. С другой стороны, это эксперимент, который я хотела провести уже давно. Так что, раз уж нашёлся повод…

— Это нечестно, — сказал Бэн, не сводя с меня болезненного, странного взгляда.

— А скрывать от меня что-то — честно? — я мило улыбнулась ему улыбкой Дайяны Гохорд. Его губы болезненно дрогнули. Значит, до сих пор… — Зато теперь я понимаю, почему ты избегаешь любого общения с девушками.

— Может, я просто сосредоточен на работе?

— Ну да, — я легко пожала плечами. — И прячешь фляжку с выпивкой меж стеллажей по той же причине.

Бэн поморщился и будто бы сдулся весь.

— Просто смени этот облик, — сказал он. — Пожалуйста. И да, я жалкий и не могу её забыть. Ясно?

— Куда уж яснее, — я легко стряхнула с себя шкуру Дайяны и ободряюще сжала его руку. — Нас тут таких двое, если что. Но уговор есть уговор: объясни мне, будь добр, с чего ты взялся меня встречать?

Он вздохнул и отвёл глаза.

— Понимаешь, — начал он, — парни в пабе, особенно те, что из консервативных семей, говорят о тебе… разное.

— Вот как? — ничего нового, на самом деле. Издержки моей нынешней внешности и жизни в эмигрантском районе.

— Говорят, что ты роняешь честь имбайских женщин, — заметил Бэн. — Угрожают встретить тебя ночью, когда будешь идти одна. И сделать… всякое.

Я понимающе улыбнулась. Всякое, значит… Всего лишь ещё одна сторона жизни певицы. Как минимум, в нашем обществе.

— Я смогу справиться с ними, Бэн.

Он упрямо тряхнул головой:

— Знаю. Но лучше провожу.

Дальше спорить я не стала.

Мы брели по пустым улицам города. Время было такое, знаете, пограничное, когда ранние пташки ещё не встали, а большинство поздних уже вернулись домой. С неба срывался редкий снег, покрывая мостовые ровным белым слоем. Скоро проснутся люди, поспешат на работу или учёбу, и вся эта белизна превратится в грязь. Но это будет потом, а пока…

— Недавно почтенный Аджава пришёл ко мне поговорить, — выдал вдруг Бэн. — Он предложил мне свою дочь в качестве жены.

Я вытаращила глаза.

Ого. Нет, ого! Один из самых богатых и уважаемых островитян так выделил Бэна? Это много значит. Нет, понятно, что у почтенного Аджавы дочерей много, можно сказать, девать некуда. Но всё же…

— Тебя поздравить или посочувствовать?

— Не знаю, — отвернулся Бэн. — Такой брак был бы очень удачным для дел. И для моего статуса. Опять же, Акива — красавица, послушная и верная. Она точно не променяет меня на принца.

Я понимающе хмыкнула:

— Мне кажется, или в этом есть какое-то “но”?

Бэн криво улыбнулся:

— Но…

— А куда это вы так спешите, а? — прервал его голос из темноты. — Разговор есть!

Из переулка вышел огромный амбал с широченными плечами, угрожающе наступая на нас.

Я не сдержала насмешливой улыбки. Ну здравствуй, мой милый поздний ужин. Или ранний завтрак?

Я лёгким прикосновением придержала на месте Бэна, собравшегося мужественно меня спасать. Нет-нет! Это моя и только моя удача.

Интересно, кто к нам пожаловал? Крыса из доков, которая выползла предпраздничным утром в надежде на наживу? Или один из тех ребят, которые готовы убивать, унижать и калечить женщин, прикрывая это “защитой чести”? Даже не знаю, какой из вариантов мне нравился больше.

В конечном итоге, надо же мне время от времени ужинать, не сдерживая себя? И, как по мне, самозащита — отличный повод.

— Поговорить — так поговорить, — сказала я этому шкафу, обворожительно улыбнувшись, шагнула вперёд, приготовившись пить энергию, прислушалась к его личному ритму…

Минуточку.

— Теперь ты пытаешься меня съесть?! — возмутился он, наступая. — Ты, коварная пернатая глиста! Никому, никому на этой поверхности нельзя верить!

Ох, Бездна и порванные струны. Как же я его не узнала-то, а?! Вот что бессонные ночи с мозгом делают!

— Это вы, Глубоководный? — пробормотала я. Бэн вытаращил глаза и приоткрыл рот, как выброшенная на берег рыба — кажется, тоже не ожидал такого поворота событий.

— О, теперь ты притворяешься, что меня вспомнила?! — возмутился громила, окончательно выступая из переулка на свет. — Когда убедилась, что не сможешь меня съесть? Так знаешь что? Я сам тебя съем!