Я, по крайней мере, была свободна.

— Да, мусор. За доками в Нижнем Городе есть огромная свалка, куда выбрасывают всякое старьё. Я обожала летать там, выискивать всякие интересные вещи. Собственно, я там родилась, и это был мой дом… Не важно. Сам факт: у меня был один только облик пернатой змеи, один только голод с инстинктами, ничего больше. И знаете что? Пусть в той жизни и были свои плюсы (можно было не думать о завтрашнем дне, о последствиях и вообще ни о чём), но я бы не хотела к ней вернуться. А каждое убийство… оно как будто возвращает меня туда, к той безымянной, жалкой и одинокой змее. Той, у которой были только инстинкты — и больше ничего.

— А это так нужно? — склонил голову набок Глубоководный. — Пытаться быть похожими на людей? Мы ведь всё же не люди. И никогда ими не будем, какие бы у нас ни были обличья или аватары. 

— Но это и не значит, что мы должны застрять в позапрошлом тысячелетии, — ответила я слегка раздражённо. — Люди развиваются, совершенствуются; мы вместе с ними. В наш просвещённый век фомор вроде меня может легко найти способ питаться, никого не убивая. И даже не причиняя особенного вреда. Взять хотя бы моменты, когда я на сцене… Конечно, это не накормит меня на несколько лет вперёд. И, возможно, мне будут тяжело даваться манипуляции с тенями. Но в общем и целом это отличный способ влиться в человеческую среду…

— Возможно, — сказал Глубоководный. — Но я убил и съел тех, кто хотел продать меня. 

— Вас хотели продать?..

— Они посчитали меня, цитата, “бесхозным магом с лёгкой дебильностью”. Пришлось их немного… разочаровать.

— Правильно сделали, — буркнул Бэн. — И, может быть, из Райдара тоже получился бы отличный ужин для вас. Так бы он никому больше не навредил.

— После моего ужина ему и так восстанавливаться несколько месяцев, — ответила я успокаивающе. — Ничего не вспомнит, неделю пролежит с жуткой мигренью, потом будет мучиться слабостью и кошмарами, а также… кхм… в общем, подвиги на любовном фронте тоже будут ему недоступны. Так что, ничего приятного ему не светит.

— Он заслуживает худшего, — заметил Бэн хмуро. 

— Я не судья, чтобы решать, кто и чего заслуживает, — заметила я сухо. — С другой стороны, ты всегда можешь меня убедить. Не хочешь рассказать, во что ты влип? И что произошло между вами на самом деле?

Бэн поморщился и немного виновато покосился на меня.

— Лисси, прости, — сказал он. — Меньше всего на свете я хотел, чтобы это отразилось на тебе. 

— Бэн, мы оба знаем, что мне обедом больше или обедом меньше — всё едино. Но есть один нюанс: они выбрали меня, потому что считали самым слабым звеном. А что было бы, если бы они обратили внимание на тётю Ленну, например? 

— Да а её-то в чём обвинять? То есть… Я не вижу ничего плохого в том, что ты поёшь, — быстро добавил он. — И в том, что ты носишь откровенные наряды. Это — часть работы, в конечном итоге!.. Но это то, за что они смогли зацепиться. А в случае с тётей Ленной, что может быть не так? В их глазах она — почтенная женщина, мать. Им нечего предъявить ей.

Я грустно улыбнулась.

— Ох Бэн… Сразу видно, что ты никогда по-настоящему не жил раньше в такой атмосфере. Можно подумать, ты сам не понимаешь, насколько легко и просто можно найти, к чему придраться — если очень хочется придраться, конечно? Они могут решить, что она, например, неправильно на кого-то смотрит. Или не носит традиционную одежду. Или одна Бездна знает, что ещё. Сложно ли придумать, в общем-то? 

Я вздохнула и побарабанила пальцами по столешнице. 

— Нет, тут спасает то, что они не знают о реальной взаимосвязи между нами, — отметила я. — Думают, что ты просто работаешь с папой Джумой, и потому мы в итоге поселились в соседних апартаментах. Но это вопрос времени, знаешь? Так что давай мы оставим уловки и ты всё же объяснишь, что не поделил с этим Рейдаром? Девушку?

— Скорее, место при почтенном Аджаве, — Бэн передёрнул плечами. — Лисси, для начала: не думай, что я сделал что-то плохое. Это не так. И я благодарен твоей семье. Но в этом-то и проблема, да? Я не могу всё время сидеть у твоего дяди на плечах. 

— Мне казалось, что в последнее время ты очень многое вкладываешь в дядино дело, — отметила я. — Собственно, твои способности артефактора вызывают восхищение, без вопросов. Или ты хочешь открыть что-то своё? Но… не рано ли? К тому же, тебя ведь ждёт учёба в Академии. 

— Я не хочу открывать своего, — пожал плечами Бэн. — Пока. Но планировал со временем стать партнёрами с твоим дядей и развивать разные направления. А Академия… слушай, я многое понял, пока ходил по этим улицам. Это у Гохордов я чинил мебель с артефактами, бегал на посылках и не видел мира. А здесь — человеческая столица, самый развивающийся город в мире… город возможностей. И куча парней вроде меня, которые приезжают сюда, чтобы достичь чего-то стоящего. И вот теперь скажи: разве я могу тратить драгоценное время на Академию, когда передо мной такие перспективы? Создавать и совершенствовать музыкальные артефакты, оборудование для певцов… Ты знаешь, что мою последнюю поделку, переносной мини-артефакт, усиливающий звук, уже пытались перекупить несколько промышленников? Причём они хотели не только технологию создания артефакта, но и… меня.

— Тебя?

— Да. Отличная зарплата, гарантии, квартира в верхнем городе и прочее.

— А в чём подвох?

— В том, что права на все свои разработки я на десять лет передаю им. 

— Серьёзно? Оно того не стоит.

— Я тоже так подумал. Но обо всей этой ситуации узнал почтенный Аджава, и он предложил мне вариант.

— Н-да?

— Суть в том, что он вложит деньги в развитие нашего с твоим дядей дела. Но только при условии, что это останется внутри семьи. То есть, если я женюсь на его дочери. Это его способ делать дела.