Не могу расстроить верзилу.

Дверь открылась и напугала меня. Я была так занята, концентрируясь на звуках в дальнем конце помещения, что не обратила внимания на то, что было за моей дверью.

– Я думала, ты проголодаешься, - там стояла старуха с подносом с едой, которую она раньше пыталась выдать за завтрак. Она улыбнулась: - Ты это слышишь?
– она кивнула по коридору в сторону комнаты, в которую бросила мужчину вместе со своим мужем.
– Это так мило.

Я слушала.

– Эй? Кто здесь?
– я услышала, как мужчина спросил, его голос был слегка приглушён расстоянием между нами.

– Эй? Кто здесь?
– ответил хриплый низкий голос сына.

– Послушайте, я думаю, это недоразумение...

– Послушайте, - повторил сын, - я думаю, это недоразумение.

– Зачем вы это делаете?

– Зачем вы это делаете?

– Пожалуйста, прекратите!
– я слышала, как мужчина умолял.

– Пожалуйста, прекратите!

Пара замолчала. Старуха повернулась ко мне:

– Приятно слышать, как он говорит. На самом деле он больше не говорит много.

– Кто вы такие?
– спросила я.

– Джим подбил вас к этому?
– спросил пленник, нарушая молчание между ними двумя.

– Джим подбил вас к этому?
– сын снова повторил ему вопрос.

– Тогда кто?

– Тогда кто?

– КТО ТЫ, МАТЬ ТВОЮ?!
– внезапно повышенный голос заставил меня вздрогнуть.

Старуха просто стояла, закрыв глаза. Она тяжело вздохнула.

– Это было недолго, - сказала она разочарованным тоном.

Сын опять закричал, снова напугав меня.

– К этому привыкаешь, - сказала старуха. Она вошла в комнату и захлопнула дверь, заперев нас обеих там.
– С ним всё будет в порядке, - сказала она.

Я не была уверена, кого она имела в виду; её сына или мужчину, прикованного наручниками к трубке. За закрытой дверью я слышала шаги, грохочущие по коридору; тяжёлые удары всё ближе и ближе. Я вздохнула с облегчением, когда они прошли прямо в следующую за моей комнатой дверь.

Моя комната?

Я подпрыгнула снова, когда захлопнулась ещё одна дверь. Я хотела что-то сказать, но старуха успокоила меня, прежде чем у меня появилась возможность. Через секунду заиграла классическая музыка.

Она улыбнулась:

– Он всегда слушает это, когда расстроен.

– Кто это был?
– спросила я.
– Кто его расстроил? Ещё один гость?

– Ещё один гость? О, Боже, нет, у нас их вполне достаточно.

– Тогда кто это?
– я хотела знать.

Если я собиралась быть здесь в плену, тогда мне нужно было знать, что происходит. Я этого заслужила.

– Не повышай на меня голос, юная леди. Возможно, ты ему нравишься, но поверь мне, я к тебе совершенно безразлична, - она поставила поднос на пол рядом с кроватью и снова повернулась к двери.

Она протянула руку и повернула ручку.

– Подождите, - сказал я.
– Пожалуйста. Мне нужно в туалет.

Она поколебалась и снова захлопнула дверь. Она медленно повернулась ко мне лицом:

– А теперь слушай внимательно, если попробуешь что-нибудь... Если ты испортишь эту вечеринку... Тебе никогда не выбраться отсюда. Мы также будем вынуждены пригласить кого-нибудь в качестве почётного гостя. Кого-то, скажем, вроде твоей дочери. Ты понимаешь меня?

Я кивнула.

– Хорошо, - она сунула руку под кровать и вытащила металлическое помятое ведро.

Она поставила его в углу комнаты и вернулась к кровати. Грубыми руками она начала развязывать верёвки на моих запястьях.

Первая рука свободна.

Мои запястья сильно болели. Я медленно опустила руку на бок, вытягивая пальцы при этом. Намного удобнее. Интересно, позволит ли она привязать меня к бокам кровати, если заставит меня снова быть привязанной?

Вторая рука свободна.

Я сделала то же самое снова со своей второй рукой; словно булавки и иголки пощипывали обе руки.

– Быстрее, - сказала старуxа, кивая на ведро.

– Вы хотите, чтобы я сходила туда?
– спросила я.

Я не знала, что можно было ещё ожидать.

– Ну, если тебе действительно нужно сходить.

– Я схожу, - я подошла к ведру и начала расстёгивать джинсы. Старуxа просто стояла и смотрела на меня.
– Не могли бы вы хотя бы отвернуться?
– спросила я.

Она скрестила руки и приподняла бровь. Я вздохнула и расстегнула джинсы, стягивая их до щиколоток вместе с нижним бельём. Я присела над ведром. Несмотря на необходимость пописать, я не могла. Не тогда, когда она наблюдает за мной. Она склонила голову набок, глядя между моих ног, с улыбкой на лице.