Больше к ней никто не заходил.

Девушка пробовала открыть высокое, в пол, окно. Оно открылось, но воспользоваться силами или выйти из окна она не смогла. Только озябла на прохладном ветру, полюбовалась на тёмное небо и освещённый фонарями парк.

– Равнинники! – сплюнула Майяри.

А у неё только-только после событий в школе, когда хаги пришли на помощь, появилось что-то похожее на расположение к ним. Кто их просил лезть? Защитники! Опекуны, Тёмные бы их побрали! Испортили всё свидание! Заботливые какие! А как там теперь Ранхаш? Он-то, наверное, думает, что это сумеречники? Боги, дайте крепости его сердцу! Майяри была так расстроена, зла и встревожена, что чувствовала в себе способность обернуться зверем и загрызть кого-нибудь.

Через несколько минут охранник, встревоженный тишиной, опять отворил окошечко. И вздрогнул.

Майяри сидела посреди комнаты, свернув ноги кренделем, и, опёршись руками на колени, мрачно, исподлобья смотрела прямо на него. Мужчина поторопился захлопнуть окошко.

– Ненормальная, – поделился он с товарищем.

Майяри фыркнула и задумалась ещё крепче.

Это не сумеречники. Это странные равнинники. Как заставить их ещё раз открыть дверь? Они вроде говорили, что заботятся о ней. Если она сейчас повредит себе что-нибудь, они бросятся на помощь?

Встав, девушка осмотрелась и подошла к окну. Мелькнула мысль, что можно было бы разбить стекло лбом. Они же считают её ненормальной, вот она и поведёт себя как ненормальная. Несколько царапин, притворится, что потеряла сознание, а когда откроется дверь, воспользуется шансом уже по полной. Неплохая идея. Майяри даже постучала костяшкой по стеклу, но перед глазами неожиданно предстал образ взбешённого господина Шидая, и девушка испуганно отскочила от окна.

– Ну да, он разозлится, – была вынуждена признать Майяри.

Да и голову было откровенно жаль. Ей в последнее время и так сильно доставалось. Может, сломать руку? Она уже как-то ломала себе руку. Ощущения, мягко говоря, отвратительные, но тогда ей удалось совершить один из своих побегов из общины. Господин Шидай, конечно, будет злиться, но руку жалко не так сильно, как голову. Или будет достаточно порезаться о стекло и картинно заляпать кровью всё вокруг? А может, изобразить умалишённую и впасть в истерику?

Волчий месяц прочертил чёрный крылатый силуэт. Майяри невольно проследила за ним взглядом, выделяя в темноте движущийся чёрный сгусток. Тот плюхнулся в древесную крону, и внизу сразу закопошились многочисленные силуэты. Майяри малость расстроилась: на охрану территории явно не поскупились.

Хаги ещё немного поволновались, перетрясли дерево, ближайшие кусты и разошлись по постам, напряжённые сильнее прежнего. Майяри опять призадумалась. Даже если в коридоре не так много охраны, то хватит ли у неё сил прорваться через парк? Она, конечно, сильна, отчаянна, но мастер Лодар не зря считал её в бою почти бесполезной: если противников больше трёх, то ей не удавалось держать во внимании всех. И если – она утешала себя – у магов ещё можно разом проломить силами землю под ногами, то с хаги этот трюк не пройдёт. Может, дом разрушить, как отсюда вырвется? Это их отвлечёт…

Майяри растерянно заморгала, сообразив, что кое-что упустила.

Ранхаш.

Слабая улыбка появилась на её губах. Ранхаш придёт за ней. Он всегда приходит за ней, никогда не бросает её.

Злость и раздражение в груди подвинула нежность. Лишь бы с Ранхашем было всё хорошо. Лишь бы его сердце продолжало биться для неё. Лишь бы…

К стеклу припечатался чей-то силуэт, и Майяри от неожиданности отшатнулась прочь. А затем ошеломлённо распахнула рот.

По другую сторону окна сидела большая белоснежная сова, почти исчезающая в лунном свете. Птица нетерпеливо пошевелила крыльями и клювом постучала в окно.

– Господин Узээриш? – ошарашенно предположила Майяри.

Сова вновь нетерпеливо постучала в окно, и девушка вспомнила про охрану в парке и поторопилась открыть створку. Протиснувшись внутрь, птица спрыгнула на пол, настороженно осмотрелась, жутковато моргая круглыми глазами, и зашагала в угол, не просматриваемый от двери. Опомнившаяся Майяри затушила свечи, и комната погрузилась в полумрак, развеиваемый только сиянием ночных светил.

Раздался хруст – Майяри на случай, если охрана вздумает заглянуть, схватила деревяшку, – и тело птицы начало изменяться. Через минуту на полу уже дрожал мужчина.

– Господин… – девушка осеклась.

Оборотень лежал, скрючившись, спиной к ней, и какое-то неясное сомнение зашевелилось в мыслях. Майяри казалось, что господин Узээриш шире в плечах, выше, да и ноги у него подлиннее…

Мужчина с трудом сел, откинул назад длинные, чуть ниже плеч, светлые волнистые волосы и едва слышно простонал:

– Боги, у меня чуть крылья не отвалились, пока долетел…

Хватаясь за стену, оборотень с усилием поднялся и, повернувшись, с возмущением взглянул на Майяри.