Шрифт:
– Завалить бы здесь всё, – с досадой шипел он.
– Дворец просядет, – невозмутимо заметил помощник.
– Да и его бы туда же, – неприязненно отозвался Риш и наконец заметил харена и его помощницу. – О? – глаза удивлённо округлились.
Ранхаш и Майяри уставились в ответ с напряжением.
Узээриш недоумённо моргнул, подался немного вперёд, принюхиваясь, и ещё больше растерялся.
– Харен? – сам у себя спросил он, прислушался к ощущениям и с ещё большим изумлением утвердился: – Харен, – и, повернувшись к помощнику, спросил у него: – Ты их тоже видишь?
Тот кивнул. Риш уставился на парочку с весёлым изумлением и молча обогнул их.
– Они ненормальные, – доверительно сообщил он Саврию, впрочем, достаточно громко, чтобы и Ранхаш, и не такая чуткая Майяри его услышали. А затем, обернувшись, ехидно сказал уже девушке: – Госпожа Майяри, если бы вы вышли за меня, я бы вас из постели неделю не выпустил.
Та обескураженно приоткрыла рот и невольно отступила за спину мужа.
– Ненормальные, – повторил Риш, удаляясь. – Другие бы размножались и размножались… Я уже понадеялся, что не увижу их хотя бы семь дней. Семь замечательных дней! А они уже что-то вынюхивают.
– Мы что-то не так сделали? – опасливо поинтересовалась Майяри у Ранхаша.
Тот, тоже немного обескураженный приёмом хайнеса, ничего не ответил.
– Ну он хотя бы не злится, – с облегчением заметила девушка, а затем и вовсе заулыбалась.
Хоть кто-то заметил.
Глава 54. Драконокрад
Бывшие на улице сыскари имели удовольствие лицезреть растрёпанное начальство, вывалившееся из экипажа с такой неуверенностью, что его заподозрили в нетрезвости. Но харен покачнулся, тряхнул головой, вытер губы рукавом и стал почти прежним. Взгляд вот только оставался совсем не хареновским: горячеватым и страстно потемневшим.
Вслед за ним с подножки бодро спрыгнула помощница, госпожа Майяри. Радостная, с горящими щеками и покрасневшими губами и лукаво блестящими глазами. При взгляде на харена блеск становился жадным, и сыскари мигом нафантазировали покушение на честь начальства. А может, и не покушение, а идеально воплощённое в жизнь преступление…
По сыску уже вовсю ходили слухи о любовной связи между ледяным хареном и его попадающей во все неприятности помощницей. Они ходили с самого первого дня появления девушки, но сейчас это были не просто слухи, а чуть ли не отчётная информация. К Вотым обратись, и они бумажку с подписью в подтверждение дадут, что да, девочку уже окрутили. Вот только холодный харен так мало подходил на роль возлюбленного, что сомнения всё же одолевали. Но сейчас-то…
Ранхаш повернулся, чтобы помочь Майяри спуститься, и замер, обнаружив её перед собой.
По пути в сыск Майяри, памятуя, что в карете тоже можно, воспользовалась своим супружеским правом и полезла домогаться супруга. На напряжённого, едва сдерживающего стоны мужа она всё же полюбовалась и была страшно довольна собой. Но если желание Ранхаша получило выход, то сама Майяри всё ещё была взволнована и жаждала исполнять супружеские обязательства и дальше.
Просто подать ей руку и проводить в сыск Ранхаш не мог. Он едва сдерживался, чтобы не запихнуть её назад в экипаж и не скомандовать кучеру везти их домой.
Теперь он понимал, почему молодожёнов принято на время отделять от общества.
Притянув Майяри за плечи, он целомудренно поцеловал её в лоб и, подхватив под локоть, повёл внутрь.
И они тут же оказались среди шума и гама. Встревоженные и чем-то обрадованные сыскари сбегали с лестницы и бросались к двери, ведущей на задний двор.
– Что такое? – спросил харен у нетерпеливо притоптывающего дежурного, которому тоже хотелось покинуть пост.
– Господин Викан, кажется, драконокрада поймал. Почти к полуночи приехал, споил всех смотрителей в ангаре так, что они сегодня и встать не смогли, и запретил выходить во двор. Заявил, что знает, как приманить вора. И сейчас там какой-то шум.
Заинтересованная Майяри тоже бросилась к двери, и Ранхаш неохотно пошёл за ней.
Они вышли как раз в тот момент, когда Викан с ликующим воплем выволок из ангара сопротивляющегося драконокрада.
Кто-то из сыскарей удивлённо присвистнул.
Сперва Майяри решила, что драконий вор – карлик: даже не очень высокому Викану он утыкался макушкой в грудь. Но, присмотревшись к искажённому яростью лицу, девушка пришла в ещё больше изумление, сообразив, что это… ребёнок. Коротко стриженный то ли мальчик, то ли девочка с выцветшими на солнце вихрами. Лицо круглое, с сильно выступающими скулами, маленьким вздёрнутым носиком и тонкими потрескавшимися губами. Скулы и нос покрывали вызывающе рыжие веснушки, цветом очень схожие со злыми лисьими глазами. Тельце у воришки было тощее, костлявое, но сильное и вёрткое. Викан едва удерживал свою добычу.
Увидев кучу сыскарей, драконокрад затравленно осмотрелся и с отчаянным звериным воплем выгнулся в руках Викана, а затем остервенело вцепился зубами ему в запястье. Тот вскрикнул от неожиданности, а потом и зашипел от боли: стервец не думал разжимать челюсти и впивался в плоть всё сильнее.
– Ах ты сучёныш!
Стоило ему склониться чуть ниже, как мелкий тут же разжал зубы и со всей дури двинул затылком ему в подбородок. Голову Викана подкинуло вверх, он малость ослабил хватку, и воришка попытался этим воспользоваться и саданул пяткой ему в голень. Охнув, оборотень споткнулся и растянулся вместе со своей ношей на земле, придавив её. Вор, по-змеиному извиваясь, рванул из-под бабника всея Салеи, но тот успел вцепиться ему в бедро и дёрнуть к себе. Паршивец брыкнулся, извернулся так, что едва не переломился в позвоночнике, и попытался достать оборотня когтями по лицу, но Викан встал на колени и свободной рукой надавил ему на спину, пригвождая к земле. Вор продолжал яростно дёргать руками и ногами, как придавленный таракан лапами, и на животе выворачивался из-под ладони оборотня.