Майяри не собиралась говорить с Ранхашем о его матери. Не хотела теребить вопросами, раздражать напоминаниями. Да и не чувствовала за собой права лезть в их отношения. Но ей хотелось его утешить, обогреть, приласкать. Найти в его душе того мальчика, который так и не получил материнской любви, и избаловать его уже своей любовью. Ей тоже не хватало тепла, она помнила, каково это, когда рядом нет никого, кто любил бы тебя. Да, у Ранхаша был самый замечательный господин Шидай, но, в отличие от неё, он знал в детстве, что имеет право на любовь уже по праву рождения. Но почему-то не получил её от матери.

Чмокнув мужа в подбородок, Майяри развязала ворот его рубашки и одно за другим поцеловала пятнышки засосов.

– Чешутся? – она смешно сморщила нос.

Ранхаш отрицательно мотнул головой.

– Врёшь, – не поверила Майяри. – Мои чешутся.

При взгляде на порозовевшую жену, весело смотрящую на него влажными тёмными глазами, в груди разгоралось зудящее тепло. Оно выедало поселившийся там холод, подогревало кровь и заставляло ярче чувствовать жизнь. Какая всё-таки Майяри необыкновенная, живая, горячая и яркая. Она искренняя, даже когда врёт. Она не пыталась вытащить наружу его чувства, которые он и сам толком не понимал. Она просто показывала свои. И вот сейчас она пришла к нему, чтобы окружить его любовью и потребовать свою долю любви.

Ранхаш расстегнул её воротник, поцеловал тёмные пятнышки и хрипло спросил:

– Легче?

– Хуже, – девушка страдальчески поелозила на его коленях и искущающе пропела: – Я взяла у господина Шидая мазь и зелье. Завтра мне уже всё будет можно. Видишь, как я ответственно отношусь к своим обязанностям. Я хорошая жена?

– Лучшая, – искренне выдохнул Ранхаш.

Уткнувшись в её волосы, оборотень на несколько секунд замер, наслаждаясь блаженным уютом. А затем всё же поделился своими чувствами. В ответ.

– Я не чувствую к ней ненависти. Правда. Но она мне чужая. Совершенно. И неприятна мне. Она преследует только свои цели, спокойно используя других.

Майяри с сочувствием припомнила юную гостью, благодаря которой госпожу Менвиа не выставили сразу за порог. Стыд молоденькой девушки за безобразное поведение покровительницы был очень явным.

– Но сама взамен ничего не даёт. Только использует. Я не хочу, чтобы ты и Шидай общались с ней.

До боли знакомо. Майяри бы тоже не хотелось, чтобы Ранхаш и господин Шидай общались с её дедом.

– Если честно, я боялся, что она отпугнёт тебя от меня, – признался Ранхаш. – Госпожа Иелана точно привлекательнее.

– Зато у тебя есть господин Шидай и… – Майяри помедлила, но всё же осторожно продолжила, – господин Руахаш мне тоже понравился.

Вопреки её опасениям муж спокойно кивнул. Родной отец для него тоже был чужим, но неприязни, как к матери, Ранхаш к нему не чувствовал.

– Кстати, можно пожаловаться госпоже Иелане на госпожу Менвиа, – с хулиганским прищуром предложила Майяри, больше чтобы повеселить мужа. На самом деле она не была уверена, что мама Викана не обидится на неё за то, что она вышла не за её сына.

– Я сам разберусь, – слабо улыбнулся Ранхаш и, прижавшись губами к её уху, жарко прошептал: – Я хочу, чтобы эту ночь ты провела в моей постели.

Майяри хихикнула.

– Мне всё равно больше некуда податься. Только если в кабинете на диванчике поспать. Нужно только рубашку прихватить. Или… – она лукаво прищурилась, – не нужно?

Ранхаш в ответ мягко улыбнулся.

– Я могу одолжить свою.

Лиела тихонечко-тихонечко спускалась по лестнице, до обморочного ужаса боясь столкнуться с жильцами. Она едва сдерживала всхлипы и то и дело растирала покрасневшее от слёз лицо. Впервые в своей жизни она оказалась в такой постыдной ситуации. Никогда ей ещё не приходилось навязывать себя кому-то, да ещё участвовать в столь безобразных склоках. Как госпожа Менвиа могла навлечь на себя и на неё такой позор? Находиться и дальше в этом доме девушка не могла. Одна мысль, что утром ей придётся опять смотреть в глаза хозяевам, заставляла её просить богов расколоть землю у её ног, чтобы она могла броситься в пропасть.

Она не в силах перенести подобное!

Поэтому, невзирая на ночь, девушка решила выбраться из дома, дойти до конюшни, растолкать кучера и заставить его отвезти её к дяде. Она уже представляла, что встретит утро в объятиях сердобольной тётушки, когда на её пути выросла госпожа Пандар с двумя подносами в руках.

Несмотря на свои внушительные размеры, ходила домоправительница совершенно бесшумно. Особенно для слуха благородной девчонки.

– И куда это мы собрались? – строго поинтересовалась она.

Лиела затравленно уставилась на неё заплаканными глазами и, не выдержав, опять ударилась в слёзы.

– Отпустите меня, пожалуйста… я, – всхлип, – к дяде поеду…

– Ночью? Одна?

Девочка расплакалась ещё горше, и Пандар тяжело вздохнула.

– Жди меня здесь.

Оставив гостью на лестнице, домоправительница поднялась наверх и поставила подносы на столик между комнатами Шидая и Ранхаша. Стучаться смысла не было: лекарь собирался искупаться, а мальчишка был занят ещё более приятными вещами.