Шрифт:
Воспоминания о женщинах.
Это из-за Менвиа. После встреч с ней Шидай всегда вспоминал мёртвую жену и дочь. И самое жестокое предательство, которое ему довелось испытать. Из-за влюблённой в него женщины.
Перед внутренним взором встала Юара – сестра-близнец его обожаемой жены. Так похожая на неё и не похожая.
Шидай вновь вспомнил время, когда он, обезумевший от потери, пытался доискаться до причины, из-за которой Ерон отказал в помощи. Если бы он помог, то, возможно, Ияшия и Дашия остались бы живы. Он не понимал, почему Ерон отказал. Не понимал.
Пока не узнал.
Юара. Именно она убедила Ерона, что Шидай спелся с его старым врагом и теперь, попав в беду, пытался разгрести жар его руками.
«Пусть Шерех тебе и помогает!»
Никакие заверения, что Шидай был дружен с Борланом, но никак не с его отцом, не помогли. Застарелая ненависть и нежное расположение к жене недавно умершего сына перевесили. Ерон раскаялся сразу, когда узнал о гибели почти всей семьи Шидая. Но что это могло исправить?
Обозлённый потерей Шидай приходил к нему. Приходил он и к Юаре. Спросить почему.
Шидай замотал головой, пытаясь выбросить облик заплаканной Юары.
«Почему она, а не я? Чем я хуже? Почему ты выбрал её? Ведь именно со мной ты познакомился раньше, чем с ней. Ты лечил моё сердце, ты почти прикасался к нему. Так почему ты выбрал Ияшию?»
Отказать в помощи сестре и маленькой племяннице из-за иссушающей любви к её мужу. Как это можно назвать любовью?
Шидай очень хотел убить её. Убить Юару вместе с её недолюбовью. Но не смог. Всё же она была слишком похожа лицом на его Ияшию.
Руахаш сидел, свернув ноги кренделем, прямо на алтаре и неторопливо вырисовывал кистью на стене ещё одно дерево в коричнево-жёлтом лесу, когда услышал в коридоре торопливые шаги. И едва заметно нахмурился. Но кисть не отложил.
Дверь распахнулась с такой яростью, что шваркнулась о стену. Внутрь влетела разъярённая Менвиа, растрёпанная и в кое-как надетом платье.
– Это ты их поженил! Ты! – обвиняюще ткнула она пальцем в мужа.
Тот неторопливо повернулся и с усталой доброжелательностью поприветствовал её:
– Доброй ночи, Менвиа.
– Какая ночь?! – взвизгнула жена. – Это ты их поженил? Отвечай!
– Я, – не стал отпираться Руахаш, возвращаясь к рисунку.
– Как ты мог?! Как ты мог ввести этот позор в нашу семью?!
– Её выбрал Ранхаш.
Руахаш не стал говорить, что выбор сына ему очень даже понравился. Это в целом не имело значения. Даже если бы Майяри ему не понравилась, он не стал бы осуждать выбор Ранхаша.
– Я изо всех сил пыталась избежать этого позора, а ты сам… сам… – Менвиа зарычала в бессильной ярости. – Безродная девчонка непонятного происхождения, годная лишь в качестве подстилки…
– Ты в храме, – строго осадил её супруг.
– Да плевала я на твой храм! Ранхаш должен был жениться на девушке подходящего для него положения! Представь, что будут говорить в свете! Ранхаш Вотый женился на какой-то Мыйм! Она ещё и бывшая преступница!!!
– Ничего страшного.
Хладнокровие мужа вывело Менвиа из себя ещё больше.
– Вам всем на меня плевать! Вам плевать, что будут говорить за моей спиной! Будут говорить, что я родила никчёмного сына, взявшего себе в жёны побродяжку! Будут…
Терпение у Руахаша тоже было не бесконечным, и он мягко перебил жену:
– Зато Ранхаш счастлив.
– О каком счастье ты говоришь?! – Менвиа в бешенстве топнула ногой. – Как отец ты должен был с ним поговорить! Запретить!
– У меня нет на это права. Я не был ему отцом. Так же, как и ты – матерью, – тихо напомнил Руахаш. – Менвиа, не всё в этом мире идёт по твоему желанию.
– Конечно, всё же должно идти по вашему желанию! – взбеленилась та.
– Менвиа, скажи, что говорили в свете, когда мы оставили нашего сына на попечение моих бабушки и дедушки? – Руахаш плавно очертил древесный ствол.
– Что? – опешила та.
– Ну вот оставь без внимания реакцию высшего света на женитьбу Ранхаша так же, как ты в своё время проигнорировала шепотки за спиной, когда наш сын остался один.
– Бездушная тварь!
Отчаявшись достучаться до совести мужа, Менвиа в бешенстве бросилась к нему с поднятыми кулаками, но тот вдруг резко повернулся к ней и яростно вперился в её лицо синими глазами.
– Пошла прочь из моего храма! – рявкнул Руахаш не своим голосом, и Менвиа, почувствовав, что перед ней не муж, с испуганным воплем отскочила к двери. – Чтобы носа больше сюда не казала! Как ты, пропахшая чужими мужиками, смеешь вообще приходить сюда? Пшла вон!