Она приближалась к цели своего пути и уже различала впереди сдвоенные вершины, укутанные облаками. В них не было ничего необычного в сравнении с другими пиками, но Майяри в их туманном облике чудилась увенчанная рогатой короной голова деда.

На тринадцатый день пути девушка остановилась на ночлег в плотно обступленной горами низине. Каменные склоны не закрывали её от солнца, и из-под земли била вода, отчего пятачок порос густой травой и кривоватыми невысокими деревьями. Майяри придирчиво осмотрела место привала и сочла его подходящим, чтобы наконец-то нормально выспаться. Дальше она собиралась идти пешком и через два дня рассчитывала добраться до общины. И хорошо бы добраться туда не совсем обессиленной.

Побродив под деревьями, девушка собрала хилую кучку хвороста и развела костёр. Согреться она могла и без него, но живое пляшущее пламя было чем-то вроде дышащего существа. Рядом с ним не так страшно и одиноко. И душа мёрзнет меньше.

Майяри достала из потрёпанного саквояжа козий сыр, копчёное мясо и слегка повлажневший хлеб и принялась за трапезу. Дракон улетел на охоту, и девушка бдительно прислушивалась к ночным звукам, пытаясь угадать его возвращение или приход кого-то незваного. Выставлять щиты не стала. Причин скрывать силу у Майяри больше не было. Она могла бы вообще не заморачиваться со сбором хвороста и просто разжечь по центру поляны светляк подходящего размера. Но не захотела.

Почему-то приятно было осознавать, что она может почти всё, что внутри кипит огромная сила. Но она может обойтись и без неё. Может просто вслушиваться в тихие воображаемые переливы сил, как в шум речного прибоя, чувствовать собственное могущество и… спокойную готовность просто отказаться от этой силы. И это – именно то, что она могла отказаться и просто собрать хворост для костра – наполняло Майяри умиротворением, и она почему-то чувствовала себя более могущественной.

Где-то в темноте хрустнула ветка, и девушка насторожённо вскинула голову. И всё-таки потянулась к силам.

Тьма шевелилась и поблёскивала слабо светящимися глазами.

– Ох, не хотел напугать, – весёлым горским напевом протянул звучный мужской голос, и в круг света ступил высокий и широкоплечий старик.

Он подошёл чуть ближе, и Майяри поняла, что никакой это не старик. Длинные, завитые в многочисленные косички волосы были белы от природы, а тонкие чёрные линии, которые она сперва приняла за тени морщин, оказались татуировкой. Взглянув на крупный, слегка изогнутый нос, девушка подозрительно поджала губы (ну как есть птичий клюв!) и неохотно ответила:

– Благосклонности гор, уважаемый. Я помешала вашей охоте?

– Да на кого здесь можно охотиться? – мужчина обвёл взглядом крохотную низинку. – К брату в Крамошки шёл, думал тут остановиться, а смотрю, припоздал, место занято. Надеюсь, госпожа гор, вы не будете против моего присутствия? И ваши спутники тоже.

– Я не госпожа гор, – холодно отозвалась Майяри. – И у меня нет спутников.

Признаваться, что она, беззащитная девушка, в одиночестве, конечно, не самая мудрая идея, но тон её голоса должен был подсказать нежданному гостю, что в чужой защите она и не нуждается.

– Садитесь к костру, – всё же предложила девушка, памятуя о горских традициях, которые она, впрочем, знала не так хорошо, как общинные порядки.

Подойдя ближе, мужчина крякнул и присел по другую сторону костра, свернув ноги кренделем. Майяри протянула ему хлеб с мясом, а он в ответ, порывшись в кармане, отсыпал ей на ладонь горсть упругих ягод.

Теперь Майяри рассмотрела гостя как следует. Если бы не нос, который вызывал у неё такие неприятные ассоциации, его внешность можно было бы назвать располагающей. Ну или хотя бы притягивающей взгляд. Лицо немного вытянутое и узкое, с острым, выдающимся вперёд подбородком, широким разлётом почему-то чёрных бровей и яркими – цвет можно было различить даже в темноте – синими глазами. По коже расползались тонкие линии татуировки, но в какой-то рисунок они не складывались. Словно просто расчерчивали лицо на части. На обычного поселянина не похож. Про таких говорили, что порода на лице написана. Да и по одежде можно было сказать, что перед ней не эрхарын [8] . Объёмная куртка из светло-серой кожи, выделанной до бархатистости, штаны и сапоги из той же материи. Только на руках были чёрные перчатки. Всё это было заткано геометрическими малопонятными узорами и медными оберегами. А может, и не медными: Майяри рассмотрела в свете костра качнувшиеся в ушах мужчины серьги.

– Гор, – представился гость.

– Майяри, – не стала скрывать своё имя девушка.

– Далеко идёте, госпожа?

– Нет.

На краткость ответа Гор не обиделся. С аппетитом вгрызся в хлеб с мясом, и на некоторое время воцарилась прежняя ночная тишина. Майяри же ссыпала ягоды в подол, но есть не торопилась.

Доев, мужчина блаженно вздохнул и уставился на звёзды.

– Тепло пришло в этом году рано.

– Очень рано, – Майяри никак не могла понять, что её настораживает в госте.

Настораживало её уже то, что она его не знала. Но это-то девушка понимала. Было что-то ещё. Точило разум неясными подозрениями.

Кто из сумеречных народов носит такие татуировки? Майяри не могла припомнить.

– Вы не из этих мест? – наконец спросила она.

– Я? – удивился Гор. – Почти всю жизнь здесь прожил.

– Не могу вспомнить, кто из сумеречников носит татуировки, как у вас, – призналась девушка.

– А, – гость понимающе огладил щёки. – Это не татуировка. Сами-то вы, госпожа, не местная? Одеты больно не по-нашему.