Только хорошая реакция и годы тренировок не позволили мне упасть или по инерции вписаться в противника. Выпустив кнут и мгновенно сгруппировавшись, я кувыркнулась всего в шаге от мужчины, но как только выпрямилась, сразу прыгнула на спину второму нападавшему, обвивая его торс ногами и осуществляя правой рукой удушающий захват.

Кайген завертелся на месте, пытаясь меня сбросить, а пока он сопел и дёргался, я успела несколько раз хлестнуть розгой его товарища, намеревающегося меня от него отодрать.

Изловчившись, тот, на чьей спине я теперь так удачно каталась, размахивая розгой налево и направо, резко ударил меня локтём в бок, и от боли в рёбрах у меня в глазах засверкали звёздочки. Ярость залила глаза кровью, и я, плохо соображая что делаю, вцепилась зубами мужчине в ухо, чувствуя мерзкий звук хрустящих хрящей.

Кайген взвыл, будто раненый зверь, легко стряхивая меня с себя как какую-то мерзкую гусеницу. Отлетев от него на несколько шагов, я завалилась на спину, ощутимо припечатавшись затылком о слежавшийся и утоптанный ногами наст.

Невероятно, но моя злость сейчас была сильнее боли. Я её просто не чувствовала. Выгнувшись, я оттолкнулась от земли плечами, подпрыгивая и твёрдо становясь на ноги, а затем, крепче сжав в руке розгу, бросилась с ней на ошарашенно отступающих от меня мужчин.

Валяющийся на снегу пояс Идена я подхватила по пути, со свистом раскручивая его у себя над головой и опуская её на плечи почему-то стремительно оседающему на одно колено кайгену.

– Хватит!
– громогласный окрик мужа воткнулся мне в спину словно нож, остановив меня с занесённой над головой для удара розгой.

Сжимая пояс и прут до белеющих костяшек, я обернулась, обнаружив, что все мужчины, с которыми я дралась, склонив головы и положив правую ладонь на левое плечо, опустились передо мной на колени.

Пот градом катился по вискам, сердце колотилось в горле, дыхание вырывалось из груди со свистом, и я, словно безумная озиралась по сторонам, готовая сцепиться с кайгенами снова.

Я не понимала что происходит. Почему безмолвствующая толпа смотрит на меня с благоговейным ужасом. Кто-то из впереди стоящих мужчин, вдруг медленно вышел вперёд и, повторив почтительный жест коленопреклонённых кайгенов, тоже опустился передо мной на снег.

Один за другим мужчины клана молча совершали какой-то им одним понятный ритуал, заставляя меня нервничать и то и дело оглядываться на хладнокровноспокойного, будто заснеженная гора, мужа.

Где-то вверху громко засвистела красногрудка. Я подняла голову, проследив за тем, как птица вспорхнула с раскачивающегося на лохматой ветке ели домика- чурбака, подлетела к заплаканной и имеющей совершенно несчастный вид Белочке, опускаясь на крыльце возле её ног.

Наверное, именно это стало для меня своеобразным знаком. Спокойно пошагав к халле, я поднялась на несколько ступеней и во всеуслышание произнесла:

– Я требую, чтобы вы все извинились перед Сигрид!

Три удара сердца у меня в ушах звенела напряжённая тишина, а затем со всех сторон послышалось монотонное виноватое бормотание:

– Сигрид, прости...

Не знаю, раскаивались ли кайгены искренне, либо вынужденно извинялись под давлением обстоятельств, но мне этого показалось мало. Вернув не сводящему с меня зачарованного взгляда Идену пояс, я вновь повернулась к клану и торжественно пообещала:

– И запомните, пока жива, я буду драться с каждым, кто ещё хоть раз захочет выпороть здесь беззащитную женщину!

Все молчали и, наверное, я бы почувствовала себя победительницей, если бы мой триумф не испортил очнувшийся в муже от спячки медведина.

– В дом! Живо!
– холодно сверкая синими глазищами, рыкнул мне он, ввергая в состояние крайней растерянности.

Если бы ровно на этом месте я совсем недавно не услышала, как он превозносит мои способности воина, то, пожалуй, послала бы его к виххарду в зад. Но в моей голове прочно засели слова мужа, и подрывать его авторитет перед кланом я себе просто не позволила бы.

Еле сдерживая гнев, я зло поджала губы, в мрачном молчании двигаясь супругу навстречу. Поравнявшись с ним, я резко переломила о колено зажатую в руке розгу, а затем демонстративно швырнула её вниз с крыльца.

На моём предплечье тут же бесцеремонно сжалась здоровенная лапища мужа, но прежде чем я успела возмутиться, он яростно пнул ногой дверь и втолкнул меня в дом.

Сопя словно злой барсук и люто сверкая глазами, кайген безжалостно протащил упирающуюся меня за руку через весь дом, потом вверх по лестнице и только когда, дёрнув на себя дверь нашей спальни понял, что она закрыта, высоко приподнял брови и удивлённо посмотрел мне в лицо.