Повсюду стояли и лежали деревянные заготовки, на столах был разложен инструмент, а красивые поделки животных, которые привлекли моё внимание в первый раз, теперь переместились на длинную скамью у стены.

Сидящая на коряге деревянная сова неподвижно уставилась на меня своими круглыми глазами, вызвав невольную улыбку.

– Нравится?
– внезапно спросил внимательно наблюдающий за мной муж, смущая меня своим вопросом.

Можно было соврать или промолчать и вообще ничего не ответить, но это было бы отвратительно с моей стороны, поэтому я сказала правду:

– Ты создаёшь очень красивые и одухотворённые вещи. Во всём этом есть какая-то магия.

– Во всём этом просто часть моей души, - неожиданно признался кайген, и, кажется, испугался собственного откровения. А поэтому тут же напустил на себя суровый вид и небрежно бросил: - Можешь забрать себе всё, что захочется.

Если честно, то я бы в пару к птичке на шишке, которую он поставил в спальне на каминной полку, забрала бы белок, уж больно они мне Сигрид напоминали. Но сказать об этом вслух почему-то постеснялась.

– Мы вроде как за коклюшками пришли?
– огляделась по сторонам я, и муж поднял со стола изукрашенный выпуклой филигранной резьбой ларец, угрюмо сунув его мне в руки.

– Держи.

Крышку шкатулки украшала такая изящная многослойная картинка, что мне даже рукой к ней прикасаться было боязно. А вдруг нечаянно сломаю на ней какую- нибудь завитушку и испорчу такую красоту?

Видя моё замешательство, муж сам открыл ларец и, заглянув внутрь, я обнаружила в нём штук двадцать деревянных палочек с выемкой у верхнего утолщённого конца - совершенно невзрачных и ничем не примечательных на вид.

– Что это?

У супруга на лоб удивлённо поползли брови.

– Коклюшки, - хмуро ответил он.
– А что, в Эринее они выглядят как-то иначе?

Я понятия не имела, как они выглядят в Эринее, просто потому, что в глаза их никогда не видела.

– Ну... да, - морщась от того, что приходится врать, кивнула я.
– Побогаче выглядят.

Кайген резко захлопнул шкатулку, свирепо нахмурив помрачневшую морду.

– Не нравятся - выброшу. Потом вырежу другие.

– Нет!
– испуганно вцепилась в подарок я, буквально выдёргивая его у мужа из рук.
– Меня всё устраивает! Отличные коклюшки! А шкатулка вообще изумительная.

Во взгляде мужа проскользнуло некое подозрение относительно моего ответа. Но, несмотря на это, черты его лица расслабленно разгладились, и мужчина небрежно буркнул:

– Я знаю, что их мало, но это всё что я успел сделать. Вернусь, выстрогаю тебе ещё.

– Спасибо, - растерянно промямлила я, теряясь в догадках, когда супруг успел выполнить мой заказ. Он что, вообще сегодня не спал?

– Я говорил тебе о мебели...
– словно речь шла о сущей безделице, махнул рукой он.
– Идём, покажу, где хранится уже готовая. Скажешь Волсу или Йоргу, чтобы перенесли в комнату то, что ты выберешь.

Вообще-то я выбирать ничего не собиралась, плохо представляя, зачем мне это нужно, но пошла за кайгеном следом из чистого любопытства.

Он открыл дверь в соседнее помещение - тёмное, глухое, пахнущее лаком, древесиной и живицей, с тихим ворчанием двигаясь по комнате и раздражаясь из-за отсутствия в привычном месте огнива.

– Зачем оно тебе? Ты же маг, - не подумав брякнула я, а вспомнив, что муж говорил о своих навыках, поджала губы и затихла.

Мои глаза немного привыкли к темноте, да и свет, попадающий в комнату через открытые двери, высветлял часть помещения, обнажая расставленные повсюду деревянные предметы. Супруг монолитной громадой возвышался посреди всего этого добра, широко расставив ноги и... сердито хмурился.

– И что с того? Маги умеют делать огниво из воздуха?

Мои губы невольно растянулись в усмешке.

– Почти.

Шагнув кайгену навстречу, я чуть помедлила, отстранённо подумав, что совершаю полнейшую глупость, а затем попросила его:

– Дай свою руку.

Если он и удивился, то виду не подал. Правда, тоже осторожничал, поскольку протянул правую ладонь мне не сразу.

Мне сложно передать словами, что я почувствовала, когда взяла её в руки и сложила пальцы мужчины в силовой аркан. Ещё несколько месяцев назад мы с кайгеном пытались друг друга убить, а сейчас я добровольно делилась с ним знаниями, способными превратить меня в горстку пепла.