– Я буду вся в белом, а вы будете в чёрном. Шучу. Я хочу вас увидеть в это воскресение. Встретимся в баре «Habentes» в девятнадцать часов.

Неплохой бар. Выпить с ней? Зачем? А вдруг что… нет, не вовремя. А когда наступит «вовремя»? Уже много лет «не вовремя». Марк выпил ещё. Ладно, уже невежливо отказывать.

– Это уже завтра.

– Вас это смущает?

– Нет, простоите… конечно, увидимся с вами завтра.

– Что же вы всё время извиняетесь! Так или иначе, до завтра. И да, возьмите с собой какого-нибудь друга. Я тоже возьму с собой кого-нибудь.

– А это обязательно? – разочаровался Марк, уже настроенный на встречу вдвоем, согласиться на которую и без того было нелегко.

– Но-но, не спешите, мы с вами даже на «ты» ещё не перешли. Расслабьтесь, Марк, судьба не желает нам зла, она просто смеётся над нами. К тому же, «скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты».

– И кто с вами будет?

– А вот! Завтра и увидите.

И Виктория, по-детски хихикая, бросила трубку. Короткие прерывистые гудки криком отозвались в голове Марка.

Вот чёрт! Но да ладно, эти правила мы принять вынуждены. Кого взять? Марк откинулся на диван и сделал еще глоток. К двадцатисемилетию осталось лишь два человека, которых он мог назвать друзьями. Максим. Профессиональный следователь, в торговле погонами не замеченный. Весь вечер будет лить в уши рассказы о преступниках, которых героически поймал, о жестокостях, которые стойко лицезрел и не сошёл с ума. Или Тимур, открытый оппозиционер. Офицер, борющийся со злом, или наивный политик? Прости, Максим, ты нам не подходишь. – После недолгих размышлений вслух, Марк решил набрать номер пылающего сердцем борца за свободу.

Тот долго ждал, пока Марк сдастся, но всё же взял трубку.

– Привет, Тима! У меня к тебе деловое предложение.

– Давно от тебя не было вестей. Надеюсь, ты сменил род деятельности.

– Я бы посоветовал тебе то же самое. Слушай, я недавно совершенно случайно познакомился с двумя свободными, симпатичными девушками, и они предложили встретиться завтра – выпить, повеселиться. Но я один никак не могу пойти на эту встречу, да и куда мне целых две!

– Надеюсь, это не двойное свидание.

– Конечно нет, тогда бы я пригласил Макса.

– Он бы всё равно не смог из-за работы. А что за девушки? Опиши их.

– Ну как их описать… красивые девушки. Одна – рыжая, строит из себя циничную интеллектуалку, но не зануда. Вторая – гимнастка с чувством юмора.

– Где и когда?

– В 18 часов 45 минут у Маяковской. Идём в Habentes.

– Неплохой бар. Я в деле. Ладно, давай до встречи, не могу сейчас говорить.

И Марк вновь услышал глушащие короткие прерывистые гудки. Однако сегодняшний день оказался куда интереснее, чем обещал.

***

Двенадцатое сентября. Удачно, что Виктория выбрала именно вечер для встречи, ибо днём в центре города творилась какая-то вакханалия.

В полдень на Марсовом поле начали собираться люди. Постепенно, группами по пять человек, по десять. Было много молодых пар, были как пришедшие в одиночку, так и целыми семьями. Иногда в толпе виднелись пожилые. Сначала их было пятьдесят, потом двести, восемьсот. В тринадцать часов на поле въехали две газели. Эти газели выплюнули восьмерых, что наспех установили привезённую по частям трибуну, электрогенератор, звукоусилители и колонки. За всем этим внимательно наблюдали два отряда гвардейцев народной милиции, что стояли поодаль. Но и их количество постепенно росло. К четырнадцати часам на площади собралось уже больше полутора тысяч человек. Интересно, при подсчёте количества участников митинга, оппозиция и власть будут учитывать сотрудников милиции? Ведь к этому моменту площадь была уже полностью ими окружена и сверху походила на бутылочное горлышко, через которое обществу иногда позволяют выпустить пар. Разумеется, при надлежащем заблаговременном уведомлении городской администрации.

Любую личность, любой социальный пласт можно оценить как минимум с двух сторон. Для кого–то эти митингующие – настоящий свет Империума, элита «гражданского общества». Для кого-то – группа маргиналов, старающихся разрушить всё, что так упорно строили все верноподданные Империума эти долгие 20 лет. Так или иначе, любое взаимодействие оппозиции с государством всегда создавало атмосферу тотальной нетерпимости. И если наша оппозиция не жгла покрышки, не уничтожала автомобили и витрины магазинов, то адъютант их противника – народная милиция – не скромничал и с радостью применял к несогласным «предусмотренные декретами Империума специальные средства», под которыми понимаются наручники, резиновые дубинки и слезоточивый газ. Разумеется, только ради «пресечения нарушений общественного порядка». Самое лицемерное во всей этой истории – даже не безнаказанность милиции при явных злоупотреблениях, а то, что никто, от лейтенанта-патрульного до министра правозащиты никогда не мог внятно объяснить, что же это такое – «общественный порядок», и по каким признакам можно точно определить грань, за которой он нарушен.

И вот, началось. На трибуну вышел Фёдор Добровольский, глава Фракции Перемен, правозащитник, лидер и филантроп, и прочее, и прочее, прочее.

– Дамы и господа. Товарищи! Сегодня мы собрались для того, чтобы сказать власти в лицо, что гражданское общество живо. Неважно, Империум ли, Российская ли Федерация – наше общество не изменилось, в нём не убить свободу! Мы не подданные. Мы – Граждане!

Несколько человек в толпе заревели: «Свободу! Свободу!», – и вскоре к ним присоединилась вся толпа.