– Потому что по зубам хорошо бьёт! – ответил Сашка и, хихикнув, предупредил: – Если доведётся с ним передраться, зубы береги! У нас один такой долго ходил беззубый! Так теперь и зовут все, – Сашка выставил, как суслик зубы и прошепелявил: – Фикса!

Аркаша захохотал!

– Э, там! Чего-то не поняли! Что за ржачка?! Наступайте уже! – крикнули из танка.

Мальчишки подхватились оба в окопе и дружно по-пластунски поползли сквозь заросли бамбучника, прихватив в руку по сухому комку земли. Блиндаж всё равно был обвален, и входа не было. Всё поросло густым сорняком.

Из танка тут же высунулись железяки-автоматы:

– Ту-ду-ду-ду!

– Тыдыщ!!!

– Ба-ба-бах!!! Гранату вам!!! – полетел обломок палки в мальчишек.

Те продолжали ползти.

– Ну, падайте, подыхайте! – заорал Олег.

– В них гранату кинули, а они ползут, как зомби! – возмутился Валёк.

Загорский в азарте игры нечестно подскочил и, бросив комок земли в борт, побежал на танк. Сазонов честно, дрыгнув ногами, высунув язык и раскинув широко руки, остался лежать в траве.

– Та-та-та!!! – истошно завопил Толик Сашке. – Расстрелян в упор!

– Шарах бомбой!!! – поддержал брата Олег и возмутился: – Спортсмен, падай уже! Прёшь, как танк! Ты же фашист!

Аркаша приподнял голову и, хихикая, наблюдал за ними.

– Лежать!!! Чего ты вылупился?! Ты же подох! – крикнул Аркаше Толик, вылезая из танка.

– Не подох, а убит! – возразил ему Аркаша и серьёзно, добавил: – Врага, ребята, надо уважать!

– Ещё чего!!! – соскочили с танка Олег с Валькой.

Аркаша уже встал и тщательно отряхивал с совершенно грязной и мокрой одежды прилипшую траву.

– Ты на войне находишься! Тебя убили! – угрожающе пошёл на него Толик и толкнул: – Ляг на место!

Сазонову стало невыносимо смешно.

– Кто врага не уважает, тот войну проиграл, – смеясь, начал было объяснять Аркаша.

– Мы сейчас тебе покажем, как надо врага уважать! – перебивая его, поддержал брата Олег и ринулся с возмущением на Аркашу: – Фашисты в боях не убиты! Они дохнут, как крысы!

Аркаша, не дав им напасть, внезапно напал первый! Одной рукой он с силой толкнул Олега на открывшего рот Сашку, а сам с хохотом налетел на Толика. Сашка в охапку сгрёб Олега и, легко повалив на землю, прижал. Валька навалился на спину Сашке, пытаясь отбить Олега. Сашка на всю сопку бросил клич:

– Ахтунг, ахтунг! Наших бьют!

Аркаша, крепко держа Толика, подкатился ближе к Сашке.

– Убитые не должны воевать! – задрыгал ногами Толик.

– Ба-бах!!! Мы с гранатой подорвались!!! – вдруг радостно завопил Олег, найдя выход из положения.

Сашка с Аркашей переглянулись и отпустили близнецов. Валёк бросил Сашку. Победили погранцы!

НЕЛЬЗЯ БЫТЬ ТАКИМ!

Все сидели в траве, тяжело дыша. Одежда была мокрая от росы, но этого никто не замечал.

– Ребята, спасибо вам огромное! – пафосно сказал Сазонов.

Все разом повернули головы, и Загорский, смеясь глазами, произнёс:

– Москва, нельзя быть таким.

– Каким? – не понял Аркаша.

– Нежным, – презрительно поджал глаза Олег.

– Нет, ну, правда, спасибо! Я даже не думал, что на берегу доты стоят! – не придав значения тону пацанов, возбуждённо и торжественно признался Аркаша и продолжал взахлёб: – Вот вообще не обращал внимания на них! Даже не знал, что это такое!

– А теперь? – поджал насмешливо глаза Валёк.

– Да я даже не сяду теперь на них! Это ж, какая память! – продолжал напыщенно размахивать руками Аркаша.

Сашка подмигнул пацанам, и те, дружно набросившись на москвича, повалили его в траву и начали хором давить к земле, не жалея сил!

– О-о-ой!!! – заорал Аркаша, стараясь вырваться из крепких рук пацанов.

– Сейчас мы тебе покажем, как память хранить, нежный ты наш! – беспощадно давили его мальчишки ещё больше.

Тут, наконец, Сазонов понял, что не на шутку разозлил своими «ахами» и рукоплесканиями пацанов! Здесь была не столица Москва, не город с неоновыми огнями с кафе и аллеями. Здесь была совершенно противоположная атмосфера со своим суровым климатом и грубой закалкой волевых ребят. Дети на острове были отзывчивые, добрые, как, в прочем-то, и везде. Но они здесь были другие и сильно отличались от столичной цивилизации. Они были не избалованы. Сазонов в их глазах был противной неженкой.