Реджи засыпает, лежа в моих объятьях, но ко мне сон не идет.

Мысленно я возвращаюсь к моменту, который привел меня к этой случайной романтической встрече с абсолютной незнакомкой с другого конца света. Что помогло ей проникнуть мне в душу, с устрашающей легкостью миновав все выстроенные за годы преграды?

Все женщины, с которыми я когда-либо встречался, допрашивали меня о моем имуществе. О моей компании. О моей недвижимости. О моих отпусках. Их не волновало, что я там видел или чем занимался. Они интересовались лишь тем, в каком отеле я жил и что покупал. И в воздухе, словно кислая вонь, всегда висел подспудный вопрос: сколько ты зарабатываешь?

Реджи с самого начала не обращала внимания на мое очевидное богатство. Разве что медленно поаплодировала моим роскошным апартаментам, когда мы вошли, и подогнула от удовольствия пальчики ног, когда ступила на теплый пол моей ванной.

Женщины всегда либо притворяются недоступными, либо набрасываются на меня — смотря, от какой тактики ждут успеха. А Реджи… Она просто существует. Искренняя, естественная и чуть-чуть взбалмошная. С ней получаешь то, что ты видишь. У нее нет скрытых целей или фантазий о дорогих подарках.

Когда мы с ней встретились, она не пыталась ни впечатлить меня, ни флиртовать, ни как-либо соблазнить. Все время, пока я сидел в ресторане, она смотрела на меня с ужасом — из-за моих двух свиданий подряд. И я сразу понял, что эта девушка всегда будет искренней и честной со мной. Будет все делать открыто.

Другие женщины спрашивали, где я себя вижу через пять лет.

Реджи едва удосужилась спросить разрешения сесть мне на лицо.

Ее искренняя, мятежная жилка взывает во мне к чему-то первобытному, плотскому.

Проделав банальный, утомительный путь мальчика из высшего общества — через частные школы к Оксфордскому университету, после которого последовало быстрое знакомство с волками с Уолл-Стрит и оплачиваемая интернатура в крупнейшей бухгалтерской фирме Лондона, — я с юных лет понял одно: никогда не жди ничего неожиданного.

Двадцать четыре часа назад я полагал, что в ближайшие несколько лет найду себе милую, скромную, правильную жену, которая носит платья не выше колена.

Что у нас с нею будет двое или трое детей.

Что возможно мы заведем выдрессированную собачонку модной породы, но только если попросят дети.

Что эти самые дети пойдут по нашим стопам, и ничего экстраординарного и неожиданного никогда не случится.

А потом появилась Реджи и перевернула мой мир.

Я не знаю, хочет ли Реджи детей.

Или вообще выходить замуж.

Еще я подозреваю, что она любит кошек, а не собак.

Она никогда не даст мне расслабиться.

Она будет привязывать меня к мебели, объезжать мое лицо, задавать каверзные вопросы по истории, пока мы слушаем «The Cure».

И… я хочу всего этого.

Или, как минимум, не не хочу.

Реджи шевелится в моих объятьях, и я тяжело сглатываю, когда до меня вдруг доходит.

Предсказательница была не такой уж и чокнутой.

Черт.

Глава 5

Реджи

Меня будит приятное покалывание. Всюду. Между ног и даже в кончиках пальцев. Застонав, я несколько раз моргаю в мягком утреннем свете. Хочу опустить руки из неудобной позиции над головой… но не могу.

Замечаю сразу несколько вещей одновременно. Во-первых, я не могу пошевелить руками, потому что они галстуком привязаны к спинке кровати… что объясняет покалывание в пальцах. А покалывание между ног — это результат умелого языка Горация и агрессивного куннилингуса, которым он сейчас занят.

— Что ты делаешь? — выдыхаю я, шире раздвигая колени.

Он укладывает руку на мои бедра, прижимая их крепче к матрасу, и, на мгновение оторвавшись от меня, издает полурычание-полустон:

— Ем на завтрак тебя.

— Это я уже поняла, — шепчу, задыхаясь. — Почему я привязана к кровати?

Отвечая на сей раз, он не перестает трахать меня языком, поэтому что бы он ни сказал, это было неразборчиво произнесено прямо в мое счастливое естество.

Я прекращаю бороться с галстуком, откидываюсь назад и принимаюсь наслаждаться статусом первого блюда дня. Вот только каждый раз подводя меня к грани оргазма, Го замедляется, не давая мне взлететь в небеса.

— Просто позволь мне кончить, — умоляю я.