— Это «The Cure»?

— Да.

Гораций стягивает мои джинсы и трусики вниз по ногам, и я ногой отталкиваю их прочь.

— Ты моя родственная душа в плане музыкального вкуса. «Disintegration» — мой любимый альбом.

— Мой тоже.

— На все времена.

— Согласен.

Похоже, его чокнутая сестрица и безумная предсказательница оказались в чем-то правы. Возможно, мы и впрямь предназначены друг другу судьбой.

Я запрыгиваю на него, как коала на дерево, оборачиваю руки и ноги вокруг его мускулистого тела, и он, будучи идеальным во всем, подхватывает меня, даже не пошатнувшись. Как только мы заходим в душевую кабину, нас со всех сторон окружает вода. Упругие, горячие струи танцуют по моим рукам и ногам, а сверху нас поливает дождь из насадки.

Я слезаю с него и оглядываюсь в поисках способов реализации моего плана. Который состоит в том, чтоб не дать его рукам опуститься ниже моего живота, пока я не приведу свое интимное местечко в порядок.

Поскольку я умная, изобретательная и в данный момент сгораю от страсти, я тяну Горация к лавочке и, надавив на его плечи, заставляю сесть на нее. Его глаза оказываются на одном уровне с моей грудью, что очень кстати. Мне нужно, чтобы мои девочки его отвлекли.

Пока он, постанывая, ласкает, посасывает и покусывает мою грудь, я снимаю с держателя на стене душевую насадку и включаю ее. Руки Го приходят в движение — одна хочет обхватить меня за ягодицу, а вторая определенно задалась целью проникнуть мне между ног.

Я уклоняюсь от него, встав на колени. Держась за его бедро, располагаюсь настолько удобно, насколько это возможно, пока стоишь на коленях на кафельном полу. Сжав его член в кулаке, я встречаю его жаркий, почти дикий взгляд. Улыбаюсь и провожу языком по губе, после чего наклоняюсь и втягиваю его головку в рот, нежно посасывая ее и поглаживая языком.

— Черт, Реджи, да… — Он нежно убирает с моей щеки мокрые пряди волос, потом со стоном накручивает их на кулак. — Покажи мне, на что способен этот твой миленький ротик.

И пока я сосу его удивительно восхитительный член, я направляю душевую насадку себе между ног и смываю со своего естества восемь чертовых часов работы в синтетических трусиках.

Уже почти твоя очередь, мысленно обещаю своему священному треугольнику, пока вода смывает все сегодняшние испытания, включая собачью мочу, пятна от еды и рабочий пот. Потерпи еще немного, сестричка.

Глава 4

Гораций

После того, как я кончил Реджи в рот — она жестами показала, что можно, и нужно заметить, достаточно энергично, словно дорожный регулировщик, — я вытер нас обоих полотенцем и открыл еще одну бутылку шампанского.

Скорее бы мой член перезарядился, чтобы удовлетворить все ее ожидания. Мне уже не двадцать три, так что мне требуется несколько минут передышки, прежде чем я смогу подарить ей получасовой раунд секса. Я наполняю для Реджи бокал и уношу его в спальню, где обнаруживаю ее мирно посапывающей на постели.

Как по сигналу, мой предательский член решает снова ожить и, пока я смотрю, как она спит с легкой улыбкой на нежных губах, все сильней набухает в моих домашних штанах. Ее длинные, загорелые ноги запутались в моих простынях. Она выглядит в моей спальне настолько уместно, что я уже не могу вспомнить, как здесь было без нее.

Мне срочно нужно вставить свой член в одну из ее дырочек — на самом деле, в любую, я совершенно не привередлив, — и будь на ее месте другая, я бы уже разбудил ее и сообщил, что снова готов, но с Реджи я так не могу. Она заслуживает лучшего.

Я сажусь на край кровати и смотрю, как она мягко посапывает. Оказывается, Реджи из тех, кто разговаривает во сне, что кажется мне раздражающим и даже немного пугающим.

Точнее, казалось. В прошедшем времени. Потому что бормотание Реджи не пугающе, а очень мило.

— Я… м-м… — С закрытыми глазами она ворочается среди моих наглаженных простыней. — Ton chien a fait pipi sur moi.

Ваша собака пописала на меня.

— Non, cela n’a pas de noix en elle.

Нет, в нем нет орехов.

Она начинает метаться, мотать из стороны в сторону головой и бормотать имя своего отца, и тогда я проскальзываю в кровать и, обняв ее со спины, прижимаюсь губами к ее волосам. Повторяю: я обнимаюсь с девушкой, с которой у меня еще не было секса. Пристрелите меня. Я уже не мужик. Что со мною случилось?

Сам не заметив, я засыпаю и просыпаюсь через пару часов. На часах уже ночь. Комнату освещает лишь свет фонаря, который, проникая сквозь средневековые окна с витражными стеклами, окрашивает в разные цвета простыни. По моему телу движется вниз что-то влажное и горячее. Оно тянет мой член, пробуждая его, после чего начинает подниматься к груди.