Братья, чувствуя грядущие волнения, основательно подготовились, скупая оружие, порох, «взрывники». Серый уже получил нагоняй за то, что все бочки и ящики сложил в одну кучу. Так что пили не только за прошедшие дела, но и за предстоящие. Были и те, кто не разделял восторгов.

— Зря мы полезли к Эрц-Герцогу — чересчур громко высказался Гунн. Уорен чуть не подавился. Гунн — и против драки? Джорнет послал три отряда пощупать Старый Город. Два вернулись с богатой добычей, третий не вернулся вовсе.

— А ещё и к Мяснику, который рано или поздно захочет посчитаться — мрачно поддакнул Грош за их столом — Только это мало кого волнует. Жадность нас всех погубит.

— Война всё спишет — рассудительно сказал Уорен — Момент сейчас такой — каждый берёт, что хочет и ни перед кем не держит ответа.

— Гляди-ка, наш Серый заговорил о войне — удивился Гунн, услышав ответ — Так может, нам и вниз спуститься, Короля — Стрыгу пощупать? У него-то там золота немерено. Лично ты и возглавишь отряд.

Уорен поёжился, представив чудовище, бродившее во мраке подземелий. Нет, такая работа точно не для Серого, он и в обычных-то налётах редко участвовал. Уорен не любил драться — хоть и был в драке не хуже остальных. На нём и трупов было немного — двое стражников, торговец с женой, да трое ребят из «морских». Харнет ценил Серого за ум, а не силу, и поставил заниматься снабжением. А Джорнет не ценил его вовсе и часто зло шутил над ним. Но всё равно Серый считал, что ему выпало служить лучшим из Герцогов. То, что они временами скармливали людей куоргам — это ещё терпимо. Остальные развлекались куда более страшными способами.

Русалка сдирала с людей кожу, а затем шила из неё куклы и набивала их соломой и потрохами. Она позволяла человеку умереть, только когда заканчивала — и забирала его душу в новую куклу. При этом напевала свою песню, самую красивую, что может услышать человек.

Граб Могильщик живьём закапывал людей в могилах. Ходили слухи, что некоторые годами живут присыпанные землёй и придавленные надгробием.

Ероза Погибель Отродий приносила свои кровавые жертвы Сотворённым, выполняя обряды, о которых уже сотни лет, как забыли люди. Четыре раза в год в её доме текла жертвенная кровь, врагов и провинившихся слуг.

С Мясником было проще всего — он отрезал части тела. Многие «мясники» носили на себе хотя бы одну такую отметку.

Скользкий Джим торговал людьми. Он мог продать тебя Церкви Тела и Духа, которой вечно требовались подопытные для исследований. Мог продать как игрушку для развлечений уплывающим морякам, или вовсе как корм для скота.

Лоуренс, как и Русалка, сдирал с людей кожу, но шил из неё одежду. Говорят, такие костюмы высоко ценились среди знати Прайбурга.

Шёлковый Барон не любил зря тратить человеческие жизни, и даже врагов убивал редко. Он использовал людей как развлечения для себя и своих гостей, заставляя исполнять любые свои фантазии. Как и у Могильщика, люди у него мучились годами.

Хаш сам ничего не делал, но его руками были остальные Герцоги, и его врагов могла ждать любая из казней.

В общем, возможная гибель от клыков — весьма завидная участь по сравнению с тем, что могли с тобою сделать остальные Герцоги. К тому же братья не скупились на праздники.

— Сайкс — крикнул Харнет, доставая увесистый кошель из стоявшего рядом сундучка. Уорен лично следил, чтобы там всегда было достаточно монет на текущие расходы — Сгоняй к Джиму и скажи, чтобы к вечеру привёл сюда своих красоток! И пусть выбирает тщательно — чтоб как для благородных!

За столами одобрительно заорали и засвистели, куорги снова зашлись в вое, а Красавчик, непонятно с чего, сплюнул, встал из-за стола и направился к выходу.

— Это его деньги — пояснил Грош, кивнув на захлопнувшиеся двери.

— Чего?

— Деньги, говорю, Красавчика. Харнет приказал за последнего убитого заплатить — мол, Оуен зря его прирезал.

— А он его и вправду зря прирезал?

— Да кто их разберёт? — пожал плечами Грош и кивнул на зал — Ты посмотри, тебя тут трижды могут зарезать, прежде чем кто-то почешется.

Уоррен осмотрелся вокруг — кабак хуже многих. Неудивительно, что к ним идёт так мало людей. Когда тут сидел один Харнет, этот дом имел почти благородный вид — если забыть про куоргов.

Приближался обед и Запах, бегая по залу, уже начал высматривать места для новых тарелок, когда в дом вбежал один из людей Джорнета. Упав на стул перед Герцогами, он принялся быстро что-то рассказывать им, отчаянно жестикулируя руками. Ещё не дослушав его, Джорнет вскочил на ноги.

— Эй, братья! — закричал он, вскидывая руку — К нам сюда идут солдаты! Ну как, встретим их?