— Маленькая моя, — он погладил ее по голове. — Если бы мы не опаздывали в университет, то я бы затащил тебя обратно в спальню и показал бы как сильно я тебя люблю!

— Александр! — Ники улыбнулась.

— Обожаю, когда ты называешь меня по имени! — он подхватил ее на руки и закружил. — Никогда не устану его слушать!

— Хорошо, мистер Смарт! — засмеялась Николь.

— Александр! — зарычал он, улыбаясь. — Только Александр, миссис Смарт!

ПЯТЬ ЛЕТ спустя…

Я взяла в руки рекламный буклет, что лежал на столе, и стала отрешенно листать его, ожидая официанта с моим заказом. Это был мой последний день в Париже, ранним утром у меня был самолет домой. Наконец-то, я смогу отдохнуть целых две недели, посвятить их только себе. Встретиться наконец с Николь и моей любимой маленькой крестницей.

Я заслужила отпуск после той изматывающей гонки, что устроила для себя сама, хватая один проект за другим, только чтобы заглушить ту пустоту, что жила во мне последние полгода.

Наш брак с Джеймсом развалился на части и виной тому была его болезненная всепоглощающая ревность, которая только усиливалась с годами, хотя я никогда не давала ни одного повода для этого. Я работала как проклятая, чтобы заслужить себе имя, популярность. Я любила своего мужа, нет, я его обожала, но моих чувств не хватило, чтобы преодолеть сомнения, что росли как ком с каждой из наших разлук.

Ревность провоцировала его подозрительность, он становился заносчивым и обидчивым, неадекватно реагировал на любой звонок мне на телефон. Нет, он не устраивал скандалы, но и без них обстановка дома была тяжелая. В первое время я пыталась шутить на эту тему, как-то разряжать обстановку, ласкалась к нему постоянно, чтобы снять напряжение, которое постоянно витало между нами, но он воспринимал это как мои попытки загладить вину. Вину, которой не существовало!

А потом наш дом стал совсем чужим, холодным и таким душным. В него не хотелось возвращаться, из него хотелось бежать. А ведь раньше это было самое уютное и теплое гнездышко, где можно было спрятаться от всех переживаний и найти понимание и поддержку. Дом, где тебя ждали, любили, окружали заботой и всепоглощающей нежностью. Куда же это все делось? Как получилось так, что наша любовь покрылась коростой, треснула по швам, затянулась льдом? И почему, когда я стучала и ломилась в закрытые двери, мне никто не хотел их открывать? Почему от меня прятались, хороня свою душу и сердце под толщей беспочвенных обид и необоснованных упреков? Почему, когда я кричала и просила, он молчал и отворачивался, выворачивая тем самым мою душу наизнанку?! Джеймс, Джеймс, что случилось с тобой? Почему ты отверг свою и мою любовь, решая за двоих, что хватит?! Кому хватит, Джеймс? Кому?!

— Мадам, ваше какао, — официант поставил передо мной белоснежную большую кружку с дымящимся ароматным напитком.

— Мерси, — ответила я, откладывая буклет в сторону.

— Мадам фотограф? — спросил парнишка, бросая взгляд на кофр, что стоял рядом с моим стулом.

— Угу, — кивнула я, отпивая обжигающий божественный напиток.

— Недалеко отсюда в галерее СанЖан проходит фотовыставка, там такие потрясающие работы выставлены. Я сам немного занимаюсь фотографией. — он покраснел. — Там есть один портрет девушки очень похожей на вас, только у нее короткие волосы. — продолжил он, обведя пальцем адрес на обратной стороне буклета. — Выставка завтра закрывается.

— Спасибо, — ответила я безразлично, давая понять, что хочу остаться одна. Две недели работы с заказчиком, который мог бы поставить рекорд по произнесению количества слов в минуту, меня изрядно утомили и мне хотелось побыть в уединении и ни с кем не разговаривать.

Я пила какао, наблюдая за проходящими мимо людьми. Туристов можно было выделить сразу же из толпы, они никуда не спешили, часто останавливались, разглядывая архитектуру зданий, витрины магазинов, которые в Париже были настоящими произведениями искусства. Истинные парижане предпочитали передвигаться на автомобиле, а на улицу выходили только офисные работники в обеденный перерыв или пожилые граждане, прогуливающиеся со своей второй половиной, либо собачкой.

Какао был изумительным! Я уже не первый раз заезжала в это кафе именно за этим какао. Поэтому не мудрено, что официант меня заприметил и решился заговорить. Я вновь повертела в руках рекламный буклет, прочитала адрес, на который указал мне гарсон. А почему бы не зайти в галерею? Никаких определенных планов на этот день у меня не было. Джордж, мой агент, улетел еще вчера, как только был отснят последний кадр.

Я оставила чаевые на столике и отправилась вниз по улице по указанному адресу. На перекрестке свернула направо и прошла через арку, попадая на небольшую открытую площадку, вымощенную серым камнем, окруженную со всех сторон домами, такой своеобразный городской «колодец». Двери дома на противоположном конце от арки были распахнуты и оттуда лилась негромкая музыка.

Я подошла к дверям и заглянула внутрь. Никогда бы не подумала, что за ними может располагаться такое огромное открытое пространство. Помещение было вытянутым, с небольшими окошками, которые были закрыты ставнями, а свет на работы падал из специальных торшеров, что стояли около каждой из рамок, в которых находились фотографии формата А3. Помимо фоторабот, здесь также были выставлены деревянные арт-объекты, которые стояли на отдельных постаментах по всему выставочному пространству. По залу неспешно бродили посетители. И я недолго думая присоединилась к ним.

Я переходила от одной фотографии к другой, от одного объекта к другому, и чувствовала, как меня переполняет восхищение от мастерства автора. В галерее в основном были выставлены портреты и горно-морские пейзажи. Из арт-объектов меня больше всего привлекла обнаженная женская фигура, она стояла, подняв руки вверх, переплетя кисти, ее стан красиво изгибался, переходя в обычную корягу. Это было очень необычно и очень чувственно. Я обошла вокруг этого постамента несколько раз, разглядывая фигуру с разных ракурсов. В нее явно были вложены собственные чувства автора, возможно это были воспоминания об этой девушке, нежность, или даже любовь к ней. В какой-то момент мне даже захотелось притронуться к ней, как будто через это прикосновения я могла бы увидеть ее историю.