Вы умный человек и надеюсь, поймете, куда я клоню. Возможно, придется уходить, причем уходить налегке. И «посадочных мест» будет мало. И вам придется брать тех, кто может быстро бежать — своего ребенка, моих девочек, возможно, еще кое-кого. Это второй вопрос — вы это сможете сделать? Мне сейчас нужно точно знать, насколько вы готовы, и не дрогнете ли вы в последний момент. Вы и ваш сын — это лишь вы и ваш сын, но я доверяю вам своих девочек.

Старик Фа ожидал любого ответа, кроме того который, после долго молчания, озвучил его собеседник.

– Вы смотрели фильм «Пианист»

— Как это касается моего вопроса?

— Не важно. Это художественное произведение, о жизни евреев в Варшавском гетто. Там есть небольшой сюжет — семью разделили, родителей посадили в поезд и отправляют в газовые камеры, а взрослые дети, не желая бросать родителей, бросаются к ним, и вместе с ними едут на смерть.

— К чему это?

— Я говорил, что это художественное произведение?

— Да.

— Тогда вот маленькая и вовсе не художественная история. Дело было весной 43-го года. В начале апреля. Еврейское гетто в Варшаве должны были ликвидировать, а всех его обитателей…. — Гутман замолчал, и взглянул на собеседника, словно ожидая, что тот окончит за него страшные слова.

— Они знали?

— Догадывались. А может быть и знали.

— Они пытались бежать?

— Да, но на удивление мало. Хотя крысиные норы, на вроде канализации были, и можно было подкупить охрану, что бы она ненадолго закрыла глаза. Ненадолго. Но мало кто рискнет бросить старых родителей, больных родственников, парализованную сестру, или сделать так, что бы твой новорожденный первенец не выдал плачем во время побега. Любимые и дорогие — это груз на ноги покрепче любой гири. И люди оставалась, надеясь на лучшее.

— Ваши не стали?

— Не совсем. В ту ночь один уже очень немолодой мужчина спросил своего сына — есть ли шанс уйти.

Шанс был. Но для этого пришлось бы лезть в канализацию и ползти несколько километров в трубах коллектора. И быстро. Такой себе — бег с препятствиями из нечистот.

Сын честно ответил, что возможность, некий шанс уйти есть, но он не для всех, а потому они должны держаться вместе.

— Я догадываюсь, что сделал старик.

— Да. — Лицо Гутмана сделалось каким то отстраненным, и он, замолчав на мгновенье, продолжил. — Вечером, часов в 10, когда все уже собирались ложиться спать старик вдруг объявил, что у них юбилей — Жемчужная свадьба. Что он, Исаака Гольдман и его любимая жена Сара — уже 30 лет вместе.

— Это было не так?

— Ага. Он ускорил события на год и пару месяцев. Но это было неважно. Все и так все прекрасно поняли. По крайне мере сын с невесткой. У старика была замастырена бутылка вина и банка довоенной тушенки. Ими и отметили.

— А потом? — вопрос был задан скорее из вежливости. Старик уже догадался, что было потом.

— А потом 60-летние молодожены Исаак и Сара поднялись к себе на чердачок — спасть.

— Что дальше?

– А дальше, примерно час спустя, Аарон Гольдман поднялся наверх к отцу с матерью и закрыл им глаза. Исаак был фармацевтом, и знал как уйти по-быстрому и тихо.

— Что было потом?

— Потом была канализация. По ней уходил мужчина с женщиной, и их дети — маленький мальчик и девочка-подросток. Они долго шли, утопая, порою по шею в нечистотах, мальчик плакал, и мужчина зажимал ему рот. Потом было небо, и девочка поняла, что никогда так хорошо не дышала. А днем, несколькими часами позже они бежал по вспаханному полю, а добрые польские крестьяне в них стреляли. Мужчина с девочкой бежал впереди, а женщина с мальчиком отставала примерно на полсотни шагов. Когда пуля ударила ей в спину, и она страшно закричала. Тогда мужчина бросил девочку, и рванул назад к упавшей жене. Он вырвал из ее рук ребенка, и бросится назад к дочери…что бы спастись самому и спасти детей.

Такая вот наша семейная история. Девочка выросла, родила другую девочку, которая и стала моей мамой.

— А при чем тут «Пианист».

— Извините, я затянул. Так вот, когда моя мама посмотрела этот фильм, кстати, неплохой, он сказала мне, что если бы я запрыгнул к ней в вагон, который везет всех на смерть, то она бы меня прокляла. Отец, кстати, с ней согласился.

– Я вас понял.

— Зато теперь у меня есть вопрос. Почему такое место? Здесь же могут прослушивать. Почему не на нейтральной территории, там, где не будет риска прослушки.

– Потому что слушать нас будут в любом случае — хоть на берегу Ниагары, хоть тут. Но тут за прослушку отвечает…

— Ваш человек?

— Именно. Не только вы хотите ускользнуть от того, что нас настигает. И не только вы хотите спасти дорогих вам людей. Вы спасаете себя и сына, он — себя и любимую женщину. Не думайте, что я втравливаю вас в авантюру без шансов на успех. У вас будет очень жирный шанс. Кроме вас, у нас будет прикрытие и силовая поддержка, и еще пара козырей. Этого должно оказаться достаточно.