– А кто, - спросил Старик, - выходил на Контакт? Секты какие-нибудь или так, случайные люди?

– Григ на секунду задумался.
– Да кто только на него не выходил!
– Он махнул рукой.
– И альбигойцы, и тамплиеры, и зиндики, и тантристы. Даже императоры. В частности, Рудольф II и Генрих IV. А Ричард Львиное Сердце, так тот вообще после Контакта заявил, что все Плантагенеты пришли от Дьявола и вернутся к Дьяволу.

– А как он выглядит?
– перебил его Лип.
– Рога? Хвост? Шестерки на голове? Какое у него лицо?

Григ пожал плечами.
– Вообще-то через пламя плохо видно, - сказал он.
– Ты после сам посмотришь запись. Могу только сказать, что у него есть глаза. Глаза видны хорошо.

– А они подходят к нему, целуют в зад?

– Лип!
– возмутилась Чака.

– Но я слышал, - Лип немного смутился, - что на шабаше...

– Да, ты прав, - улыбнулся Григ.
– Но, во-первых, это не шабаш, а скорее черная месса. Причем достаточно странная: элементы католической традиции вкраплены в православную основу, и в результате вся обрядность совершенно уникальна. В частности, ничего похожего на шабаш в ней нет. А во-вторых, похоже, они знают, что к нему не подойти. Мы думаем, что огонь - эта граница защитного поля.

– Все это очень интересно, - холодно заметил Лонч.
– Но мне хочется знать, почему посвящен был только Старик. А нам что, не доверяли? Или считали, что мы не сможем понять?

– Ну зачем ты так, Лонч, - укоризненно произнес Старик.

– Не надо, Старик, - Григ перевел взгляд на Лонча.
– Я понимаю, что очень обидно. Поверьте, ребята, никто не сомневается в вашей компетентности. И не в недоверии тут дело. Просто надо было свести к минимуму вероятность утечки информации. Я же говорил, что мы ничего не знаем о них. Ни их целей, ни их возможностей. А вдруг они не плод воображения?! Кстати, и Старик не знал, зачем я здесь. Его только обязали помогать мне - и все. Мы не имели права прокалываться на таких мелочах...

Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появился Барт. Он быстро обвел всех каким-то лихорадочным взглядом, выдающим явную тревогу и беспокойство.
– Все в порядке?
– спросил он.

– Да, - удивился Старик.
– А что?

Барт молча обошел горницу, потом медленно уселся на свое место.

– Странно, - заявил он, ни к кому не обращаясь.
– Очень странно. Мистер Томпсон не играл аларм?
– спросил он у Старика.

– Нет.

– И меня не показывал?

– Нет. Да объясни же, в чем дело!

– Странно, - повторил Барт и задумался.
– Не могу понять, - объявил он наконец.
– Я сидел, просматривал двор и хоромы, я постоянно это делаю. И вдруг слышу - лошади беспокоятся. Причем не наши, а вьючные. Я запрашиваю этот дурацкий ящик, он отвечает: все в порядке. А темно, хоть глаз выколи. Только лошадей слышно. Причем все тех же вьючных. Наши молчат, собаки молчат, а вьючные ржут, и ржут тревожно. Но как раз у них-то и нет импульсаторов. У собак есть, у ездовых есть, а этим не вживили. И значит, Томпсон нс знает о том, что они там такое чуют. Надо, думаю, самому посмотреть, раз от камер толку мало. Пошел вниз, во двор. И только вышел - вдруг Ясак как заржет! Я к нему. А глаза еще не привыкли. И вдруг у самого забора хруст. Вроде как кто-то лезет. Я туда. Пока добежал, никого. Но в заборе, между прочим, почти три метра. Какой зверь перепрыгнул бы? Ну, а если это был человек, почему не сработала система слежения? И собаки? И другие лошади?

– А может, тебе это все показалось?
– спросила Чака.

– Не-ет, - медленно протянул Барт.
– Нет. Мне не показалось. А даже если и показалось - почему Мистер Томпсон не выдал вам картинку того угла, где я бегал. Раз я встревожился, он обязан был это сделать. Ерунда какая-то!

– Да, - сказал Старик.
– Интересно. Когда Григ забор перелез, Мистер Томпсон мне сразу сообщил. Что скажешь, Мистер Томпсон?

– Тревога была ложной, - отвечал Мистер Томпсон.
– Зная, что вы обсуждаете проблемы чрезвычайной важности, я не счел возможным отвлекать вас по пустякам. Кроме того, там так темно, что трансляция изображения с фиксирующих двор камер представлялась просто бессмысленной.

Лип хихикнул в кулак.
– Это он у нас всегда так выражается, объяснил он Григу.
– Чистый немец.

– Надо взять факелы и пойти осмотреть место, - предложил Лонч. Могут быть слепцы.

– Пошли-пошли, - сказал Барт.
– Я еще галлюцинациями не страдаю.

Они спустились во двор. От зажженных Лончем смоляных факелов было тревожно. Ночь стала только темнее, а там, куда падал свет, ложились причудливые и страшные тени. У конюшни Барт остановился, мельком глянул на привязанных к коновязи лошадей.

– Вот тут, - уверенно сказал он, показывая на черную щель между конюшней и амбаром.
– Вот в этом проходе я слышал треск.
– Он шагнул вперед и протянул факел.

– Ну конечно!
– воскликнул он.
– Смотрите!

Растущая в проходе трава была примята, а корзинка кашки сломана и висела, касаясь цветками земли. Григ тихо присвистнул. Барт нагнулся и тронул пальцем перелом.

– Свежий, - сообщил он, выпрямляясь.
– Вот. Палец мокрый. Ну, Мистер Томпсон, что скажешь?