— Понимаю. Сейчас не можешь. Но мы готовы ждать.

— Ждать у моря погоды?

— Ты и сам поймешь, что у тебя нет иного выхода. Всевышний ясно дал понять, чего хочет. Он указал своим перстом на тебя. И кто мы такие, чтобы с ним спорить?

— А если я ограничусь Антиохией и Триполи? Там ведь тоже ведь юг, море и фрукты.

— Ты? Ограничишься? Скорее Иоанн Московский сам, верхом на коне поведет своих воинов в решительную сечу, чем ты уймешься. Вокруг тебя все вскипает. Вокруг тебя вершится история. Ты хоть сам веришь в то, что способен к покою? — хохотнул Патриарх. — Ты Император. Настоящий Император[1], который всегда на острие клинка. Тот, за кем идут воины. Именно такие как ты приходили к столице и свергали старых, стухших Василевсов. Впрочем, вижу, сейчас тебе нужно время, чтобы все обдумать и понять смысл моих слов…

Патриарх встал и поклонившись, вышел. Оставив напоследок на небольшом столике золотое кольцо-печатку.

— Что это?

— Твоя печать. Мы сделали ее, опираясь на печать Константина[2]. Мы считаем, тебе она пригодится…

Иоасаф ушел.

А Андрей еще долго смотрел ему во след. Он подозревал, что ему предложат что-то интересное. Но корону Римской Империи… Это превышало любые самые смелые его ожидания. Знали, собаки, с каких козырей заходить…

***

— Хозяйка, — произнес слуга, подходя к Марфе. — Голубиная почта.

Сказал и чуть поклонившись, протянул ей крошечный свиток.

Он приняла его.

Развернула и чуть нервно дернула щекой, прочитав:

«Прибыл на болото. Лягушки громко квакают. Мойте руки с мылом…»

Перед отбытием «на курорты Анатолии» Андрей усвоился с супругой о особых кодовых фразах и словах, которые позволяли бы им обмениваться важной информацией. И при этом не опасаясь утечки.

Он применил принцип кодовой книги при образной системе выражения смыслов. Причем, нередко используя словоформы и семы из эпохи далекого будущего. Но не все. Что, впрочем, никак не улучшало понимания местными жителями таких шифрограмм.

— Мойте руки с мылом… — тихо повторила Марфа.

Лицо же ее при этом обострилось и стало удивительно злым, жестким. Отчего ближники отшатнулись. Ведь ей только что сообщили, что ее будут пытаться устранить. И не только ее, но и детей. А за них она сама была готова вырезать столько людей, сколько потребовалось бы. Так что уже сейчас, спустя несколько секунд после прочтения письма, в ее мозгу начали пульсировать мысли: «Кто? Как? Где?». А на ближников она теперь смотрела как если не на предателей, то уже как не таких и верных людей…

[1] Здесь слово «Император» употребляется в архаичном его смысле, означающим что-то среднее между Главнокомандующим и Фельдмаршалом.

[2] Здесь имеется в виду Константин XI (XII) Палеолог Драгаш, павший в битве у Золотых ворот в 1453 году, через что стал последним правящим Василевсом Восточной Римской Империи.

Глава 5

1559 год, 21 мая, Рим

Кардиналы тихо перешептывались, обсуждая насущные дела. Папа Павел IV мрачно поигрывал желваками переводя взгляд с одной такой группы на другую. Они были до омерзения жизнерадостными. В то время как Святая церковь переживала тяжелые дни, нуждаясь в самоотверженности каждого своего служителя. Каждого. И тем более столь высокопоставленного.

Наконец двери распахнулись. И в помещение вошло несколько человек… включая какого-то воина. Что крайне не понравилось Папе.

— Кто это? — хмуро спросил он, указуя перстом на мужчину в доспехах и с оружием. Да еще со щитом, украшенным хризмой, совершенно чуждой в латинских землях вот уже столько веков.

— Позволь рассказать все по порядку, — произнес Карло Борромео, направленный по просьбе кардинала Джованни Медичи в 1558 году к Андрею наблюдателей. — Это очень важно.

— Это твой человек? — уточнил Папа.

— Разумеется.

Павел IV немного помедлил, разглядывая этого воина, и нехотя кивнул.

— Благодарю, — поклонившись произнес Карло. — Как вы все знаете, я был направлен Святым Престолом в Тулу, где должен был присматривать за делами князя Антиохии и графа Триполи…

— Это так, — поспешно произнес Павел IV, перебивая Борромео. — И почему же ты вернулся? Да еще и через своего родича, — кивнул она добродушно улыбавшегося Медичи, — потребовал созыва совета кардиналов. И вот это все, — махнул он рукой в сторону воина. — Я раздражен. Объяснись!

— Да! — воскликнул французский кардинал. — Кто это?

— Это человек, который демонстрирует снаряжение комитата VI легиона Ferrata. Он сейчас высаживается в Трапезунде.

— Что? — удивленно мигнув, переспросил Павел IV.

— Князь Антиохии возродил VI «Железный» легион и повел его в бой. Легион, созданный некогда Гаем Юлием Цезарем и распущенный после гибели Валента под Адрианополем, возрожден.

Тишина.

Наконец Павел IV встал и подошел к этому воину. Медленно обходя вокруг него и осматривая с ног до головы.