***

— … я рад видеть тебя в добром здравии, — произнес Фердинанд, обнимая племянника Филиппа Испанского.

— Взаимно дядюшка.

— К чему вся эта спешка?

— Я рад, что ты был недалеко и сумел отозваться.

— Все настолько срочно? — нахмурился Фердинанд.

— Андреас взял Антиохию.

— Славно. И что с того?

— И отдал ее в феод рыцарям Святого Иоанна как Император Восточной Римской Империи.

Фердинанд потер лицо. Нахмурился. Попросил повторить. Снова потер лицо.

— И рыцари согласились?

— Да, дядя. При этом, как сказывают, называли его после этого «Мой Император».

— Ну что же… чего-то подобного следовало ожидать…

— Ожидать? Ты шутишь?

— Отчего же? Мои люди говорили, что Патриарх решил разыграть свою партию. Ему был нужен наследник восточного Рима. И он его нашел.

— Но ведь он не Палеолог!

— Ты в этом уверен? — скептично улыбнувшись, спросил дядя. — Лично я — нет. История его происхождения похожа на правду. Насколько это возможно я ее проверил. Не удивлюсь, что они также ведут и потомков тайных иных вроде как пресекшихся династий. Например, Гогенштауфенов.

— Опасные слова.

— Опасные знания. Поэтому они об этом на каждом углу не кричат. В конце концов Папа тоже отличился. Лично для меня Плантагенеты оказались полной неожиданностью.

— Как и Палеологи.

— Ты думаешь, что это все не выдумки?

— Известна история, когда на Марту напали разбойники. Ее поведение вполне пристойно для благородной дамы. Да еще из такого горячего дома. Плантагенеты были известными драчунами.

— А как быть с ее старшими родичами?

— А что с ними не так? Они избрали лучшую для свергнутых королей участь — рыцарскую службу. И на ней зарекомендовали себя весьма недурно. Даже в условиях бедности. Да чего уж там? Нищеты.

— Ну… — неохотно согласился Филипп II Испанский, — пожалуй…

— Как и Палеологи. Например, отец Андреаса погиб, прорываясь в осажденную Тулу, дабы пополнить ее гарнизон. Да и до того успешно с тартарами сражался. Говорят — лихой бы рыцарь. И клинком владел неплохо. И держался, даже несмотря на такую же, как и Плантагенетов нищету. Что говорит о многом.

— Если тебя послушать, дядя, то на Москве все поместные — сплошь благородные с древними корнями.

— Почему же все? Есть разные. Но не удивлюсь, если там всплывет еще кто-то из благородных родов, считавшихся пресекшимися.

— Император Восточной Римской Империи, дядя. Тебя это не пугает?

— Чем же? Может, наконец, Андреас сумеет вернуть в лоно христианства эти давно утраченные земли в Анатолии, Леванте и Египте.

— А Болгария с Сербией? А Морея? А Албания? А Далмация и Иллирия?

— Я думаю, мы сможем договориться.

— Ты так уверен?

— Ему все эти территории ему так быстро не занять. Поэтому я уверен — обострять с нами он не станет. К тому же я собираюсь ему помочь.

— Помочь?

— Король Польши нарушил Божий мир и вторгся в земли Иоанна, когда тот отправил свои лучшие войска в Крестовый поход. И я, как Император Священной Римской Империи и честный христианин просто не могу оставить это без ответа. Я уже написал письмо Папе с просьбой объявить Сигизмунда вне закона и позволить мне покарать его.

— Поэтому ты так охотно согласился встретиться в Риме?

— В том числе.

— Ты ведь можешь это сделать без одобрения Рима.

— Есть некоторые сложности. — уклончиво ответил Фердинанд.

— Снова эти еретики?

— А когда что-то плохое обходилось без них? Курфюрст Саксонии ведет переговоры в Кракове с частью польских магнатов, недовольных началом этой войны. Там же заметили местных епископов.

— Опасаешься, что если ты начнешь вторжение, то на стороне Польши выступят протестанты?

— Да. Я, как и многие мои советники, думаю, что они всю эту бучу на востоке и задумали, пытаясь сорвать Крестовый поход. Андреас славный полководец. И он имеет все шансы вернуть по сень креста все старые земли Римской Империи. Но это усилит ортодоксов и нас. Протестанты же напротив, будут уязвлены и притеснены во многом.

— Хорошо.

— Думаешь?

— Да. Ты ведь слышал о покушении на Марту?

— О попытке покушения.

— Этот итальянец смог незадачливых убийц провести как детей. Но сути это не меняет. Андреас без всякого сомнения об этом узнает. И он должен будет как-то отреагировать. Это ведь совершенно неслыханная наглость!

— Не понимаю, кого Сигизмунд слушал… — покачал головой Фердинанд, соглашаясь с племянником. — Андреас будет в ярости. И улучшив момент без всякого сомнения попытается отомстить.