– Я поняла, что дальше?

– Она сказала, что ненавидит меня и сделает аборт, раз я не женюсь на ней. Что она хотела только так. И что она захотела ребёнка и сделала так, чтобы забеременеть. Я тогда разозлился, спросил, почему она не спросила у меня, хочу ли этого я, – он вздохнул и продолжил, – но она говорила, что проблемы не будет. Потом, позже, сказала, что передумала, но мне надо уехать. Если я не уеду, она сделает аборт, а меня посадят, потому что она заявит, что я принуждал её. Сначала я не поверил ей, а потом ко мне пришёл участковый и стал задавать вопросы. Я испугался. Последний раз, когда разговаривал с ней, предлагал денег на роды и для мелкого. Лиза не взяла, сказала, что ждёт моего отъезда, если я не передумаю и не женюсь. Я уехал, потому что не хотел связываться с такой продуманной. Для неё ребёнок был способом добиться цели…

– То есть тебя? – усмехнулась я.

– Для неё – да.

– Зачем же ты приехал?

– Я там чужой, здесь мой дом, а теперь…, – он помялся, и я поняла – почему. Недавно его бабушка, баба Люда, перенесла инфаркт, и лежала два месяца в больнице. Говорили, что она очень плоха и слаба.

– Короче, я хочу видеть своего сына, общаться с ним и помогать ему.

– Это очень хорошо, – закивала я. – Я думала, ты из тех, кого больше не увижу. Насчёт того, что ты рассказываешь… Как-то не слишком верится, ты уж извини. С какой стати Лизке отказываться от твоих денег, если у неё шиш в кармане, и ждёт и молится на мою жалкую помощь?

– Она и не отказывалась от денег, но ей хотелось мне отплатить, быть может, отомстить. Если я появлюсь перед ней, наверное, у меня потом будут проблемы.

– Ладно, – я тщательно растёрла окурок в песке носком кеды, – я поговорю с ней. В ближайшее время. Если хочешь, звони, у тебя ведь есть мой номер?

– Да, – кивнул он. – Спасибо тебе.

– За что? – удивившись, я подняла на него глаза.

– За то, что выслушала. И за то, что помогаешь ей.

– Хорошо, – смутившись, бросила я и быстрым шагом помчалась домой. Перед глазами стояло его серьёзное, хмурое лицо, как будто он с самого начала не верил, что я помогу ему.

Не зайдя, а влетев к себе домой, я остановилась в прихожей, как вкопанная. В гостиной слышался голос отца, приветливый и оживлённый, как будто он явился в отличном настроении.

Я же была не в восторге от его появления, поэтому, разувшись, тут же прошла к себе в комнату, не желая участвовать в счастливом щебетании. Тёма, конечно, расцвёл, я его не виню, но я старше, а значит мудрее.

Минут через десять, когда я уже успела переодеться, вошла мама и позвала меня. Я скривилась, лежа на кровати в обнимку с телефоном и ожидая ответа от Матвея на своё сообщение.

Я сразу обратила внимание, что мама отлично выглядит. Её светлые волосы были небрежно встревожены вокруг лица, щёки раскраснелись, а на губах играла улыбка. От всего этого мне стало ещё хуже на душе, потому что я представляла, что с ней будет происходить, когда отец уйдёт. На то, что они помирятся, я уже не рассчитывала.

– Ма, я устала, я полежу чуть-чуть, – тяжко вздохнула я, нахмурив лоб. Я видела, что она прекрасно всё поняла, и где-то в глубине её глаз я заметила удовлетворение.

Она обязательно оставила бы меня в покое, но тут сзади появился папа. Выглядел он посвежевшим, загоревшим и молодым.

– Привет, Антонина, – весело проговорил он и поднял брови. – Как дела в школе? Мама говорит, ты собралась в мед поступать?

– Привет, – буркнула я, демонстративно опустив глаза на телефон. – Давно уже собралась.

– Почему на подкурсы не захотела идти? – спросил он, сев на вращающийся стул возле письменного стола, одного на двоих для нас с Тёмой.

Я сделала вид, что безумно занята и не ответила на этот глупый вопрос. Он всплыл в начале учебного года, и тогда я своим эпатажем – упрямым отказом от подкурсов пыталась обратить внимание родителей на себя от их бесконечных выяснений отношений. Была у меня такая надежда, да и подкурсы – это пустая трата денег и моего времени, которого и так не было. Нужно было бы четыре раза в неделю ездить в Центр и возвращаться в девять вечера домой, а уроки делать до часу ночи.

– Ты глухая? – грубовато спросил папа, начиная злиться.

Я возликовала, но виду не подала. Пришёл тут в отличном настроении, и все должны сразу петь и плясать от счастья, что увидели его.

– Нет. Ну какая теперь разница, почему не пошла? Некогда, – махнула я рукой, не поднимая глаз.

Он натянуто улыбнулся. Мама стояла рядом с дверью, опершись о косяк и молчала, следя за нашими интонациями с тревогой и грустью.

– На коммерцию будешь поступать? Или рискнёшь сама? Есть у тебя шансы?

– Папочка, шансы есть в любом деле и всегда, – философски изрекла я, стрельнув взглядом.

Его лицо на этот раз было непроницаемо, и я осмелилась: – А что это ты решил к нам заглянуть? Давно тебя тут не было.

– Я уезжал, – сквозь зубы ответил он, что меня очень порадовало.

– А, – протянула я. – Отличный у тебя загар, прямо как у моей подруги, она ездила с родителями в эмираты.

Он ничего не сказал в ответ, а только больше нахмурился. Веселенькое настроение как рукой сняло.