Тем не менее меня всё ещё волновал майндоцин. Какого черта мы поим девочку такой дрянью? И судя по всему это происходит уже давно. Может быть даже больше года. А то и вовсе много лет.

Пофиг на конспирацию, я спрошу у Марии здесь и сейчас.

Мы молча переместились на кухню, выключив у Иры в комнате свет. Сели за стол друг напротив друга.

— Прости… — Мария, не выдержав моего спокойного взгляда, опустила глаза и закрыла лицо руками, — Я знаю, теперь ты ненавидишь меня… я даже не буду вымаливать прощения… Знаю, что бесполезно.

Наверное, настоящий Вадим Сабуров сейчас закатил бы истерику. Рассказал бы про свои чувства, про то, что он уже взрослый, а ему недоверяют… Почему-то именно это мне и захотелось сказать. Очень слабо, но захотелось. Вместо истерики я спокойно произнёс:

— Я не ненавижу тебя. Понимаю, почему ты так поступила. Но моего доверия ты с этого момента лишилась.

Мария всхлипнула и опустила голову ещё ниже. Мои слова оказались для неё тяжелее любых упрёков.

— Тему с письмом пока закроем. Поговорим вот о чём… Мне не нравится, что сестрёнка принимает этот препарат, — сказал я, — Майндоцин.

— Вадим, пожалуйста, не надо. Уже много раз мы обсуждали эту тему, — Мария убрала руки от лица и умоляюще посмотрела на меня. Тушь на ее глазах смазалась и застыла потёками на щеках, — Ты всегда был против, но по-другому никак. Ира продолжит принимать майндоцин до полного выздоровления. Альтернатив нет. Ты сам прекрасно помнишь, ЧТО с ней происходило…

Мария неожиданно отставила одну ногу в бок и… начала приподнимать юбку. Я слегка напрягся, не вполне понимая подноготную подобного поступка. Не стриптиз же Мария собралась исполнять… я бы может быть и взглянул, леди Вышнегорская собой очень хороша. Но не в подобной ситуации.

Мария подняла юбку до колена и остановилась. Я увидел на верхней части ее голени пять параллельных заживших шрамов — глубоких, с рваными краями. Расположены так, словно их нанес человек ногтями… или даже когтями.

— Пробила прямо через духовку, — спокойно произнесла леди Вышнегорская, — Дима так и вовсе чуть жизни не лишился в тот день. У него на боку остался жуткий шрам. Чудом с ней тогда управились…

Мда уж… Это дело рук Иры? Какая жесть. Но как и, главное, почему? Ира добрая милая девочка, она и букашки не обидит. Да и силы у нее такой сто процентов нет.

— В пять лет Ирой по непонятной причине овладело безумие, — печально произнесла Мария, — Она начала кидаться на нас, не узнавать. Из-за приступов безумия у нее пробуждалась просто звериная сила. Ты тогда был ребенком и ничего не понимал. Врачи не могли помочь, стандартные методы лечения не работали. Мы не понимали, что происходило с дочкой, медицина была бессильна. И тогда спасением стал майндоцин. Приступы прекратились, а Ира стала вести себя как обычный ребенок, — Мария вздохнула, — Хотя иногда она даже слишком ребенок…

— Спасением? — уточнил я, — До конца жизни Ира его будет принимать? Препарат для зомбаков? Да и откуда Дми… папе знать, что этот майндоцин и впрямь эффективен? Может быть он не лечит, а просто сдерживает приступы… этого странного заболевания.

— Ох, Вадим, что же ты сегодня такой неуступчивый, — Мария вздохнула, — Кто, как не Дмитрий должен знать, как работает это лекарство? Ведь он сам и создал его в своём НИИ! Ещё до того, как его обвинили в ереси. Много лет назад ради Иры он начал заниматься наукой, посвятив исследованиям всего себя. И ему удалось найти решение!

Я молчал, как громом поражённый. Интересный пазл у нас начинает складываться. Но общая картина всё ещё не ясна.

Я закрыл глаза и сквозь тьму ещё раз внимательно взглянул на Иру, спящую в соседней комнате. Девочка совершенно точно, однозначно живая. И на первый взгляд вполне здоровая. Её духовные потоки работают как у живой. Ничего не необычного не вижу.

Я вышел из кухни, подошёл бесшумно к Ире и проверил пульс на ее руке. Всё ок, сердце бьется. Кажется, даже ровно восемьдесят ударов в минуту. Идеально. Да и в остальном девочка выглядит вполне живой и здоровой.

Обернулся. Мария стоит в дверном проёме, смотрит на меня.

— Вадим, родной, — шепнула леди Вышнегорская, умоляюще глядя на меня блестящими глазами, — Ещё немного, хорошо? Я уверена, я чувствую — ещё чуть-чуть и Ира выздоровеет! Просто надо чуть-чуть потерпеть! Самую малость. Что бы не говорили о Диме, я верю ему и его уму! Он создал майндоцин, чтобы спасти Иру! Он гений! Этот препарат ушел в массовое производство как препарат для немертвых, но это просто побочный полезный эффект. Изначальная причина его создания — спасти твою младшую сестрёнку! Перед казнью Дима успел мне сказать, чтобы Ира каждый день вечером, при любых обстоятельствах, принимала майндоцин! Сказал, что важнее этого нет ничего! И я… я сделаю всё, чтобы выполнить его волю и спасти дочку!