— Так и есть, — угадав ее мысли, с улыбкой ответил Ловец, усаживая девушку в кресло и предлагая ей маленький посеребренный кубок с горячим сладим напитком. — Так и есть. Корональ лишь хочет казаться суровым и беспощадным, но сердце его мягко и сострадательно.

— А ваше? — грея ладони о металл, спросила Нова.

Ловец Духов на миг задумался.

— Я умею быть как добрым, — ответил он, — так и очень жестоким. Это зависит от моего желания.

— Ко мне вы очень добры, — заметила Нова тихо. — Благодарю вас… Но могу я спросить, отчего такое участие ко мне?

Ловец Духов, присевший в соседнее кресло, на миг задумался, поглаживая подбородок, словно размышляя о том, стоит ли отвечать на вопрос девушки.

— Видите ли, маленькая госпожа, — вкрадчиво произнес он, наконец. — Слова Ловца Духов могут привести к огромной катастрофе, поэтому я даже не знаю, могу ли я быть с вами откровенным.

— Как с семьей Элиана? — спросила Нова, и Эрик склонил голову.

— Именно, — подтвердил он.

— Вам Понтифик велел обо мне заботиться?! — изумленно вскрикнула девушка, и Ловец Духов погрозил Нове пальцем, призывая ее потише произносить великое имя.

— Не кричите так громко, — произнес Эрик, недовольно поморщившись. — Не совсем так, но в общих чертах вы угадали. Понтифик заинтересован в вас, а значит, мое дело вас охранять. Его Величество сейчас сердит на вас; он жаждет до вас добраться, и если он не хочет отнять у вас жизнь, то это вовсе не означает, что он не хочет свести вас с ума, скажем. Или сломать. Формально, он сохранит вас для миссии, которую на вас хочет возложить Понтифик, но его жажда мести может повредить вам, и тогда…

Нова не любила говорить с Ловцами Духов. Они никогда не говорили напрямую, никогда не отвечали на заданные вопросы. Им было нельзя разглашать тайны о судьбах людей и делать их жизнь немного проще или наоборот, сложнее. Вероятно, скажи Ловец Короналю прямо о планах Понтифика, тот вынужден был бы смириться и отступиться от своей мести, но Ловец молчал.

И у него были на то причины.

Понтифик не сказал тоже ничего определенного — старый, выживший из ума пень! — но, кажется, в его путанных речах ясно значилось, что Нова станет матерью нового Короналя.

Потомственного.

А это означало очень многое.

Потому-то и маг Пустоты явился лично за Данью Равновесию. Он пронюхал, пройдоха, и о предсказании — опять кто-то выболтал! — и о том, что объект этого предсказания находится в руках Короналя.

«Этот проныра очень хочет стать ближайшим родственником новому Короналю, видимо, а значит, и девицу завалить будет не против, — подумал Ловец. — Можно, конечно, обойти его… разоблачиться, жить мирской жизнью и самому жениться на девице, но тогда многие тайны Понтифика пройдут мимо ушей…. Что ж, не будем торопиться в таком случае. Не будем. Снять сутану всегда успеется…»

— Я бы посоветовал вам, — задумчиво протянул меж тем Ловец, — спуститься в гарем к Короналю. Да, да, в гарем. Стать прислужницей там, завести знакомства с наложницами. Спрятаться меж них. Убедить их в своей дружбе, попросить защиты. Они искренне любят Короналя и рады ему служить. И конкуренция им не нужна; они постараются вас затмить. Возможно, окруженный их ласкать, он о вас забудет?

— А если они надумают меня убить? — испугалась Нова, и Ловец насмешливо фыркнул.

— За это, — елейным голосом ответил он, — последует не только отлучение от Короналя, но и смерть. Нет, наложницы на это не пойдут. Ни у одной из них не хватит магии, чтобы замести следы. Нет, вам ничто не грозит в гареме. Это ваш шанс укрыться от внимания Короналя. Используйте его.

**

В гареме царил переполох; там абсолютно никому не было дела до Новы, суетились и бегали служанки, и Ловца, взявшегося проводить Нову, едва не сбили с ног.

— Я привел новенькую, — миролюбиво пояснил Ловец, когда рядом с ним выросла грозная фигура старшего евнуха. — Маг Огня. Не будет ли никого среди Прекрасных, кто взял бы ее под свою опеку? Может, у кого-то есть свободное местечко? Девушка вполне могла бы служить самой прекрасной госпоже, укладывая волосы или смешивая румяна…

Евнух молча смерил маленькую фигурку Новы взглядом и так же молча отошел. Нова вопросительно глянула на Ловца.

— Что это значит? — шепнула она напугано. — Почему он ничего не сказал? Нам следует уйти?

— Нет, не спешите, маленькая госпожа, — так же спокойно ответил Ловец, ясными глазами рассматривая суету, царящую вкруг. — Он передаст мою просьбу кому следует, и, вероятно, на вас обратят внимание.

Ловец оказался прав; буквально через несколько минут к Нове начали подходить прислужницы, они рассматривали ее, как вещь на рынке, деловито и бесцеремонно, дергали за руки, заставляя поворачиваться в разные стороны, велели раскрыть рот, чтоб оценить белизну зубов, запускали свои грубые пальцы ей в золотые волосы.

Нова терпела все, сжав зубы и едва не плача от унижения. Ловец, сложив руки на животе, спокойно и молча наблюдал эту торговлю, злые перебранки, вспыхивающие между прислужницами разных Прекрасных, ровно до тех пор, покуда снова не появился молчаливый евнух, но теперь уже в сопровождении Госпожи, разодетой в алые яркие шелка, пожалуй, побогаче самого Короналя, скрывающей своей набеленное лицо за пестрым веером.

При виде ее прислужницы разом смолкли и почтительно поклонились женщине, словно узнали ее в лицо, хотя Нове показалось, что это был невозможно. Черные волосы Прекрасной были убраны в высокую замысловатую прическу, украшенную золотыми шпильками, а на неподвижном лице, прикрытом веером, были не белила, нет — целая маска из белоснежной высохшей краски. Черты этого лица были невыразительны, сглажены, и если б женщина эту краску смыла и снова показалась Нове, девушка нипочем не узнала бы ее.