— Я не совсем понимаю, о чем идет речь, — побормотал Корональ, безжалостно мучая Нову, поглаживая ее так умело, что девушка почти рыдала, извиваясь в его руках. — Скажи-ка яснее, зачем ты все это затеяла? Зачем ты пришла сюда?

— Я пришла затем, чтобы принадлежать вам! — выкрикнула девушка, и Корональ поцеловал ее сжатые стыдливо бедра с пылом и страстью.

— Даже когда умрешь, — произнес он, поднимаясь и заглядывая в ее затуманенные, немного испуганные глаза, — ты будешь принадлежать мне. Даже тогда. Вечно.

В его голосе девушка услышала неподдельную страсть, и поняла, что эти слова почти признание. Эллиан никогда не говорил ей о своей любви, он вообще не говорил о чувствах, но сейчас чувства произнесли это вместо него.

Он поднял на руки ее подрагивающее тело, и Нова зажмурилась крепко-крепко, чтобы подавить свой страх и свое волнение. После жара свечей его постель показалась ей обжигающе-холодной, чувственный белый и голубой шелк был словно снег. Обнаженная, Нова прикрылась руками и отвернула пылающее от смущения лицо, чтоб не видеть, как Корональ неспешно избавляется от одежды, как бросает к своим ногам белоснежную рубашку и шелковый серый с синим халат. Раздевшись, он осторожно скользнул на постель, к Нове, и та задрожала, ощутив на своем животе его ладонь.

— Боишься? — произнес Корональ, заглядывая в пылающее лицо девушки. Та закивала, сжимая губы. — Не бойся. Я буду с тобой нежен. Обещаю.

От его поцелуя у Новы закружилась голова, она прижалась к Короналю, вся дрожа, скрывая свое смущение, и тут же застыдилась еще больше, потому что его вставший член упирался в ее бедро. Нова понятия не имела, как выглядит обнаженный мужчина, и ей казалось, что если она увидит это, то сердце ее разорвется от стыда. Ее сердце заходилось в бешеном ритме, когда Корональ провел ладонью меж ее ног, и она послушно развела их шире, шумно дыша от удовольствия, перемешанного со страхом.

Эллиан тихонько смеялся над оробевшей Новой; в полумраке, который разгоняли лишь тонкие лепестки пламени свечей поблескивали его глаза, его белоснежные зубы, открывающиеся в улыбке, и он поглаживал девушку так неспешно, словно хотел налюбоваться ею прежде, чем возьмет ее. Ее покорность и ее желание был для него удивительны, и он очень не хотел вспугнуть ее желание.

Он целовал все ее тело, нацеловывал и повторял языком красные дорожки, прочерченные воском, будил ощущение горячего возбуждающего прикосновения, и Нова выгибалась и билась в его руках, крепко обнимающих ее за талию. Прижавшись ртом к ее мокрому лону, целовал долго и ласкал языком до криков, до дрожи — девушка вздрагивала от каждого прикосновения, бесстыдно разводя перед ним колени. От его умелой ласки Нова едва не кончила в его рот; девушка уже ощущала накатывающие на нее сладкие мягкие спазмы, и когда Эллиан отстранился, застонала от досады, содрогаясь в его руках.

Ей казалось, что она утопает в его ласках, как в океане, будто бы руки его ласкают и гладят ее везде, и когда он накрыл ее тело своим, тяжелым и горячим, и его член коснулся ее мокрой дырочки, Нова, словно ища поддержки, крепко ухватилась Короналя за руку, сплетя свои пальцы с его пальцами. Эллиан удобнее устроился меж покорно разведенных ног девушки, направил свой член в ее мокрое от возбуждения лоно, и одним резким толчком вошел в него. От боли девушка вскрикнула, сжалась, дрожа как маленький испуганный зверек, и Корональ поцелуями стер с ее ресниц выступившие слезы, придерживая ее трясущиеся ягодицы руками и не позволяя девушке вывернуться из-под себя.

— Ничего, — шептал он, осторожно поглаживая ее дрожащие от напряжения бедра. — Это сейчас пройдет. Теперь ты моя; теперь ты всецело принадлежишь мне. Только мне.

Он осторожно двинулся, погружаясь в ее тело глубже, заставляя девушку принять его полнее, и она с трудом расслабила колени, которыми до того сжимала его.

— Видишь — боль ушла, — шептал он, целуя ее горячее ушко, продолжая мягко толкаться в ее узкое лоно. Его вкрадчивая магия обняла Нову, словно волна, и та вдохнула колдовство, ощутив, как отступает страх и сильнее разгорается желание. — Осталась только страсть. И удовольствие. Не бойся.

От осторожных, вкрадчивых движений Эллиана Нова ощутила, как такое же жжение, как от раскаленного воска, разлилось внутри ее тела, даря наслаждение. Она вскрикнула, вцепившись в плечи Короналя, изогнулась дугой. Новое, неведомое раньше ей ощущение наполняло ее, и от этого ей хотелось прижиматься к Эллиану все сильнее, целовать его все жарче, расставлять ноги под ним все шире, все бессовестнее. Она приникала к Короналю, дрожа от напряжения, в ее глазах отражалось то изумление, то невероятное блаженство.

— Эллиан, что со мной? — испуганно вскрикнула она, чувствуя, что не может совладать со своим телом. Что-то сильное, пугающее происходило с ней, наслаждение топило ее с головой, и Нова, повинуясь древнему инстинкту, сама ласкалась к Короналю. Ей хотелось скулить, самой насаживаться на его член, чтобы продлить и усилить наслаждение, рождающееся в ее теле. — Что со мной происходит?! Мне кажется, я умру!

Эллиан не ответил; он крепче сжал ее бедра, толкнулся сильнее, резче в девичье тело, и наградой ему были стоны и крики. Нова обхватила его ногами, ее дыхание было горячим и прерывистым. Страсть сделала Короналя откровеннее; он исцеловал все лицо девушки, ее рассыпавшиеся волосы, плечи, и почти с трепетом — широко раскрытые горячие губы, влажные, как сочный плод, прихватил своими губами расслабленный язычок девушки, проник языком в ее рот. Девушка под ним билась и извивалась, ее беспомощность и беззащитность заводил его еще больше, и даже обладание столь желанной девушкой не могло погасить его жажды. Ему хотелось мучить и терзать ее еще и еще, больше, слушая влажные шлепки тел друг о друга, ощущая сладкий запах возбуждения девушки, толкаясь в узкое лоно, сжимающее его плоть почти до боли.