Анна Аврора:

Сказать, что я была удивлена услышанным, это не сказать ничего. Можно было бы предположить, что Бриян просто неправильно мне перевел. Однако Тан Порпойзан владел эльратским не хуже меня самой, так что вероятнее всего это я просто неправильно интерпретировала его слова.

— Что? — переспросила я, чувствуя, как щеки мои багровеют. — Что вы сейчас сказали?

— Согласились бы Вы выйти замуж, если бы на месте Джорджа был Эрл Витторио.

Не послышалось.

Я чуть воздухом не поперхнулась от этого вопроса. Звучало как предложение руки и сердца. Но я представляла себе его вовсе не так. Мне оно вообще не светило, с учетом последних событий. Лицо вспыхнуло огнем, хоть чайник на нем кипяти. Смутилась до нельзя. Даже в детстве меня так не вгоняли в краску. Еще Эрл этот. Сидит и смотрит на меня, будто бы перед ним не герцогиня Бенкендорф Айвори, а Королевский Грифон. Легендарный, можно даже сказать мифический зверь, причем никем никогда не видимый.

Что впрочем отчасти правда. И нет, я не о том, что согласно поверьям в жилах моих течет кровь Грифонов. Просто для меня, наследницы двух корон, чувство смущения такое же невиданное, как и вышеупомянутая мифическая птица. Мне доселе казалось, что мое августейшее лицо в принципе не способно на нечто подобное. Пусть любуется ненаглядный, ибо второго такого раза не повторится.

— Д-да. — заикаюсь я, глядя на Витторио.

Отвечаю, как под гипнозом. Вижу, как его синих глаза начинает плескаться шторм. Того гляди захлестнет. Молчаливая пауза затягивается. Я вдруг понимаю, что ляпнула, не подумав. В растерянности пытаюсь сдать назад.

— Ой, то есть нет. Ну в смысле… Я имею ввиду как, если он не Верховный Эрл, а я же… Ну это. Нордорийцам нужно, чтобы я вышла именно за Верховного Эрла. А Витторио не Верховный Эрл и поэтому как и… да и вообще, — понимаю, что несу какую-то несуразную чушь, в конце концов психую и прошу переводчика, — Ах, Тан Бриян не надо, не переводите этого. Какой смысл мне отвечать, если это все равно невозможно?

Но что ему мои приказы? Он начинает говорить с Витторио.

— Бриян! — с укором кричу ему, но поздно.

Они оба уже смеются с меня. Выглядела, как посмешище. Разве наследница может так несуразно мямлить? Кстати, я впервые вижу, как смеется Витторио. Заливисто так, искристо. Не думала, что он так умеет. Это было бы завораживающе, если бы он в этот момент не смеялся с меня. Мне стало так обидно и горько, а еще до того стыдно, что захотелось просто сбежать от него. Спрятаться, чтобы меня никто не видел и не слышал.

Но похоже, мой дорогой варвар не наглумился с меня еще вдоволь. Стоило мне подскочить с места, как он тут же вернул меня обратно. Потянул одной рукой и усадил рядом. Просто таки неприлично близко. Точно, что варвар. Смеется с дамы, прикасается ко мне без дозволения и сидит непростительно близко. Совсем не следуя дворцовому этикету.

— Ежели так, — начал Бриян, подавляя остатки смеха, — То представьте, что Ваш жених — это Эрл Витторио и начинайте есть, пока не остыло.

— От этого Джордж не перестанет быть моим суженым. Умру, но не выйду за него. Не буду есть!

Лицо Витторио вмиг меняется. От улыбки не остается и следа. Он хватает мое лицо за подбородок и, поворачивая мое лицо на себя, говорит мне что-то. Спокойно. До того спокойно, что аж холод растекается по жилам.

— А Вы подумали о народе? — переводит Бриян. — О детях? Вспомните тех сирот, что Вы посещали в приюте? Вы не имеете право на собственную жизнь, потому что она принадлежит не Вам, а Вашим поданным. Вы обязаны служить им, потому что в Ваших жилах течет кровь рода Бенкендорф. Только Вы можете спасти свой народ от дальнейших кровопролитий. Если Вы прикажете им, то они добровольно склонят головы перед Верховным Эрлом. Без Вас — нам придется склонить их силой, ценой десятков, если не сотен тысяч жизней. Вы — надежда Империи. Не лишайте народ их Императрицы. Потому что Вы теперь не просто герцогиня — Вы наследница. Вы — будущее этих людей. Если нордорийцы не удержат империю — ее поглотят соседи. Они и так плотоядно потирают свои ладошки и гремят копьями на границах. Разберут на куски и превратят жителей империи в своих рабов.

Говорил он, а сердце мое все больше сжималось в тиски. И самое ужасно то, что он бесконечно прав. Мне стало так стыдно за себя. Да, я не имею права горевать. Я больше не маленькая девочка. Я — единственная защита, что осталось у моего народа. Мне нужно использовать всю свою хитрость и знания, чтобы минимизировать вред от нордорийцев. Не дать закрыть эльратские школы, не дать им переписать историю, не запятнать имена наших славных предков. Мой народ не должен стать рабами в услужение нордорийских воинов. Мое сердце должно принадлежать только им. В нем нет места для моих собственных чувств… К варвару. К своему дорого, любимому варвару.

— Хорошо, — сдаюсь я, вытирая накатившие слезы, — Я поем. И выйду. З-за Джорджа.

Есть не хотелось, каждый кусок грозился застрять в горле, но я все съела. Эрл Витторио даже распил со мной чай. Он был спокоен. Абсолютно. А я нет. Вероятнее всего, это было последнее наше совместное времяпровождение. У нас и было то его немного. Поэтому я старалась растягивать чай, как и всю трапезу, как можно дольше.

Больше он не будет приходить, чтобы уговаривать меня поесть. Потому что я буду делать это сама. Через силу. Ибо я должна беспокоится о своем здоровье и здоровье будущих наследников. Ради своего народа. Пусть даже эти дети будут рождены от Джорджа. У Витторио больше не будет повода навещать меня: подготовка к свадьбе закончена, а дальше… Он же не повитуха, чтобы роды принимать. И вряд ли заглянет ко мне, чтобы обсудить новые модные фасоны платьев.