«Ах, вот если б мне его заполучить, - подумал Густав, даже забыв дышать.
– Я б тогда не мелкой тварью бегал, а огромным и могучим оборотнем! Держал бы в страхе всех, кто крадется в тумане! Как бы стащить его?»

Ради своей мечты Густав готов был тотчас выскочить из клетки, ухватить вожделенные сокровища и бежать, но две проблемы останавливали его.

Во-первых, сама клетка. Густав с рычанием грыз золотые прутья своими мелкими зубками и злобно таращил глаза, но металл не поддавался. Возможно, будь у устава больше времени и ненужных зубов, он и смог бы перегрызть пару прутьев. Но времени у него не было.

А во-вторых, заметив, что собачка, освободившись от клетки, превратилась в нескладного юношу-служку из гостиницы Софи, Жюли могла бы мгновенно призвать демонов кольцом, и они просто растерзали б его.

«Вот незадача-то!» - страдал Густав.

На обед он получил сырое мясо, нарезанное мелкими кусочками, и вынужден был его съесть, потому что был зверски голоден, а ничего другого ему предлагать не собирались.

«Ты будишь во мне зверя!
– думал он, с ворчанием вгрызаясь меленькими зубками в филе индюшки.
– Но я тебе припомню этот обед! Только подкреплюсь как следует, наберусь сил, и ты у меня попляшешь! Надо только придумать, как отсюда выбраться…»

Пока он ел, Жюли завесила зеркало тканью и требовательно позвонила в хорошенький серебряный колокольчик. Это, разумеется, тоже был не простой колокольчик. Его звон был отвратителен, как громыхание камня в старой мятой кружке. И тот, кто отзывался на его звон, тоже был противен. Вмиг комната наполнилась дымом и тьмой, и Густав чуть не подавился, глядя, как из мрака материализовывается демон, чье лицо было темнее космической глубины.

– Я могла бы призвать тебя кольцом, Стир, - сказала Жюли, не без удовольствия глядя в ненавидящие глаза чудовища, - но подумала, что лишний раз напоминать тебе о твоем рабстве не стоит.

– Звон этого колокольчика напоминает мне о рабстве еще вернее, - ответил демон.
– И рабство это мучительное и постыдное.

– Ой, да брось, - ответила Жюли игриво.
– Подумаешь, на всю преисподнюю прогремело мое имя! Кого там удивишь странными именами?

Она смотрела в лицо демона и смеялась. Ей нравилась его злость, его стыд. Его трепещущие ноздри, скрежещущие в ярости зубы говорили о том, что он очень хочет свернуть ее хорошенькую фарфорово-белую шейку, но не может. И это бессилие приводит его в бешенство.

– На всю преисподнюю прозвенело, что я слуга вещи! Подчиняться приказам куклы, - с ненавистью выдохнул он.
– Это все равно, что преданно служить табуретке и почтительно целовать ее ножки. А она - она просто табуретка, и ничего иного, кроме задниц, в своей жизни не видела.

Лицо Жюли тотчас стало злобным.

– Не забывай, с кем разговариваешь!
– выкрикнула она, и демон почтительно поклонился, смиренно опустив взгляд.

– Слушаюсь, госпожа!

Жюли нервно дернула плечом. Демон уязвил и унизил ее, и был тем доволен. Он не произнес это вслух, но Жюли и не нужны были подтверждения его радости.

– Соберешь всадников, - велела она, нервно теребя и крутя кольцо на пальце.
– Мне нужно, чтобы эти болваны заманили инквизитора Тристана поближе к моему дому. Можете украсть эту, как ее… девчонку эту противную! Китти, кажется, - Жюли недобро прищурилась.
– За нею он помчится вприпрыжку куда угодно. Пусть утащат ее, но не особо торопятся убегать. Тристан должен их догнать… и должен увидеть, что я выручаю его выблядка. Он должен быть мне благодарен! Так что я хочу, - жестоко сказала Жюли, - чтобы девчонка верещала. Пищала как можно громче и как можно отчаяннее. Ей должно быть больно, очень больно. Не смертельно - потому что если она умрет, у меня не останется рычагов давления на инквизитора. Но больно.

Услыхав это, Густав не сумел усидеть на месте. Ранить Китти! Причинить ей боль! Песьи ноги сами собой подкинули его, он промчался по клетке с десяток кругов, гавкая и стараясь успокоиться, но это ему плохо удалось. Он снова вцепился в прут мелкими зубками, яростно стараясь его перегрызть, но это ему не удалось.

Демон послушно поклонился.

– Сделаем, - ответил он.
– Выжать слезы из девчонки - что может быть проще?

– Приведешь его, - командовала дальше Жюли деловым голосом, - на поляну, к разрушенной башне. Пусть всадники сделают вид, что собирались там бросить ее в подземелье, а я явлюсь с собаками и разгоню их.

Демон неприятно усмехнулся.

– Мне разрешено будет не присутствовать при этой душераздирающей сцене?
– вкрадчиво поинтересовался он.

– Не любишь собак?
– прищурилась Жюли.
– Нет, не разрешено! Все должно быть натурально, всадники и их храбрый предводитель должны бояться до судорог! Тристан чует подлог за версту. И если он поймет, что всадники не боятся… Словом, ты там быть должен. Это тебе наказание за твою сегодняшнюю дерзость. Подумаешь о табуретке, когда на тебя будут лаять псы.