Бьорк закашлялся, инстинктивно уворачиваясь, но тут же послушно задышал чаще и глубже, прикрывая глаза. Некогда думать, когда ведьма такая - слушаться надо. Он точно знал.

Мир поплыл, ведьма выпустила дым ему в лицо ещё раз и зашептала какой-то наговор тихо и неразборчиво. И казалось, что бормотание её всё дальше и дальше...

А вокруг вдруг появились совсем другие звуки: крики, суматоха, хруст горящих обваливающихся досок, трескотня огня. И гарь, запах гари просто невероятный...Перед глазами возникла размытая картинка чьего-то пылающего во тьме ночи, уже догорающего сенника или сарая, люди с ведрами, поляна перед пепелищем, а на поляне несколько тел...

Призрачный взгляд Бьорка переместился ближе, и молодой Хотборк обмер. Отец. Быть не может. Чумазый весь, хрипит, жив ещё, но вот-вот жизнь его покинет. Бьорк не смог бы объяснить, как понял это, просто почувствовал, что дух отца уже не связан с телом - на одном упрямстве держится. И его ждёт...

Бьорк сглотнул и подошел ещё ближе. Присел на корточки и наклонился к самым губам ярла, обожжённым и едва шевелящимся.

– Сынок... Это же ты? Я так звал, так...- сипло выдохнул Ивар слабо- слабо.

Бьорк кивнул, смотря в обгорелое все равно дорогое ему лицо.

– Вот и сбылся мой первый... завет...Быть тебе ярлом Унсгарда...Будешь?

Внутри Бьорка заледенело. Не верилось до конца, что всё происходящее правда. Так резко разбудила его ведьма. А может и не разбудила? Может чудится ему всё? Кошмар???

– Буду, - только и произнес вслух, пытаясь осознать, что творится вокруг.

– П- прости...- прохрипел Ивар и засипел, не находя дыхания.

Бьорк только головой отчаянно покачал, жмурясь и борясь с проступившей вдруг влагой в уголках раскосых глаз. Он совсем не был к этому всему готов. И к тихому "прости" меньше всего...

– Пообещай мне...Пообещай мне только сынок, что отомстишь проклятому Хольму. Ни за меня даже, за Калле. Пообещай…- жарко зашептал Ивар словно в бреду. Глаза его широко распахнулись, и в глубине их Бьорк увидел смерть, обнимающую отца всё крепче.

– Пообещай, что и одной зимы не пройдет, как Хольм сдохнет, а Хельмут будет твоим...Я знаю, ты сможешь, пообещай, сынок.

Бьорк с трудом разомкнул занемевшие губы и выдавил.

– Обещаю.

В эту секунду он не думал ни о чем, лишь в каком-то помутнении смотрел, как на его глазах из отца вытекает жизнь.

– Клянись, - совсем слабо потребовал Ивар.

– Клянусь, - пробормотал Хотборк и в ту же секунду ощутил ведьмовскую удавку, мягко сдавившую шею.

Невольно обхватил горло рукой, пытаясь нащупать колдовскую веревку и ослабить захват. Великий Ордин! Он ведь и не подумал, что Вейла им свидетельница сейчас, что она привела его дух к умирающему отцу. А любая клятва, данная при ведьме, становится неразрывной.

И что же теперь? Одна зима, один год у него есть, чтобы завладеть Хельмутом и не навлечь погибель на себя и на всех, кто его окружает. Как мало. Год!

– Отец...- позвал Бьорк, но ярл уже закатил ставшие стеклянными глаза.

И всё вокруг закрутилось, исчезло в небытие, а новый ярл Унсгарда вернулся в свою постель, где около него сидела притихшая, задумчивая Вейла.

21

– Эй, ярл, подмени, а? Хватит трепаться с рыжей своей, - пробасил Тормод, поведя затекшей рукой и так резко возвращая меня в реальность, что перед глазами слегка поплыло.

Я оторвала голову от плеча Бьорка, на котором и сама не заметила, как устроилась, и заморгала, с лёгким удивлением оглядывая фиолетово - красное закатное небо, раздувшийся парус и расслабленные лица гребущих воинов.

Вот так...Жизнь продолжается, какие бы страшные события не были в прошлом...

Страшные...По позвоночнику пробежал липкий озноб. Эти суровые лица вокруг, спокойные, не знающие проблем с виду люди...Они ведь все почти были живыми участниками этой истории...Не верилось.

Не верилось, что правда...Невольно другими глазами посмотрела на смазливого Брана, бросившего в сияющем городе свою молодую жену ради верности Хотборку. Перевела взгляд на Альва, тенью бредущим за своим другом. Обвела глазами драккар, побывавший, оказывается, за пределами местных примитивных карт. В голове тревожным эхом звенели последние слова Хотборка про смерть отца и клятву, пробирали до костей.