Птолемеев хмурится, и я решаю подойти сама, первая. Петру с детьми говорю проходить, садиться. Мой бывший муж не спешит, смотрит на меня, провожает взглядом. А я иду к Паше.

— Привет.

— Привет. Ты с кем здесь? — спрашивает сразу, сам как-будто краем глаза следит за Петром.

— Бывший муж мой. Приехал с детьми повидаться.

— Ясно, — Паша коротко кивнул. — А что ты не проходишь? Раздевайся, — и он поднялся из-за стола, снял с меня шапку с шарфом и буднично, не сказать, чтобы демонстративно, поцеловал меня в щеку. Сел обратно. Я сняла свой пуховик, огляделась, нашла стойку с вешалками, пошла к ней. К Паше, конечно, подсаживаться не будем. Он, значит, с сыном сегодня… Посмотрела на детскую комнату, нашла взглядом его Кольку. Тоже маленький метеор. Носится, как угорелый. Такой же, как папа.

Пётр до сих пор не разделся. Дождался, когда я подойду. Лёшка с Сашкой только разделись, тоже подбежали поздороваться с дядей Пашей, а потом сразу на игровую площадку.

— Смотрю, не просто знакомый, — мой бывший муж покачал головой. — Я тогда пойду, Аля.

— Да мы же только зашли, — слабо запротестовала я. — А как же дети?

— Я ещё в городе, забегу как-нибудь. Им уже вон, — он махнул рукой в сторону игровой комнаты, — ничего кроме игрулек не надо.

— Давно ведь не виделись… — прошептала я. А сама чувствовала спиной взгляд Птолемеева. Может, конечно, и нет. Слабо верю, что взгляд можно почувствовать. А просто как-то мне неловко. Ведь наверняка Паше не всё равно, и он следит.

— Ну тогда пока, Аля, — Пётр потянулся ко мне. Что он хотел сделать — приобнять, погладить по плечу, не поцеловать же? Я так и не поняла. Потому что отпрянула.

Хотела сдержаться, но такая вот у меня реакция тела. А ведь Пётр никогда руку не поднимал на меня. Даже не замахивался. А вот сидит же внутри такая обида, что и прикосновения простые неприятны.

— Аль? — Пётр вроде как удивился, — что, из-за…

Хотел наверно спросить, что из-за того, не просто знакомого я так, да передумал спрашивать. Так, наверное, он понял для себя.

Сказала себе давно, что на Петра зла не держу. Что всё у нас было как было, не получилось и не получилось. А общие дети, и общий кусок жизни — один на двоих. И не вырежешь.

Посмотрела на Петра внимательно, улыбнулась ему.

— Петь, рада тебя видеть была. Спасибо, что зашёл, — протянула руку к нему, пожала слегка его руку ниже локтя. Всё улыбку из себя выдавливаю. Не знаю, чувствую ли я радость какую-нибудь на самом деле. А хочется, чтоб было по-человечески. Чтоб кивнул, улыбнулся и ушёл. И простил меня, если что не так.

— Рада, говоришь? — стоит, потеет в тепле. И не проходит, чтоб сесть, и не уходит. Лишь бы Пашка подходить не стал, он ведь может…

Всем всё-равно, у всех своя жизнь, никто особо не задумывается. Если ясно, что это мой муж, также ясно, что он имел право прикасаться ко мне ночью. Имел право на моё тело. Вот он. Вот такой. А я даже не знаю, любила я его хоть немного — своего бывшего мужа. Но себя рядом с ним не любила.

— Ладно, Аль, я пойду, — Пётр взглянул виновато.

— С детьми простись, — напомнила я.

— Да чё ты… Разуваться же надо, чтоб туда пройти, пусть играют. Пошёл я, Аль. Давай! — Пётр развернулся и вышел. Себя рядом с ним не любила… А сейчас… Сейчас… про себя не знаю. Паша светит ярко. А меня поедом ест моя совесть. Посмотрела на Пашку. Ждёт меня. Кивнул мне приглашающе. Я пошла. Села рядом, положив голову Птолемееву на плечо. Он меня осторожно приобнял.

— Всё нормально? — спросил меня.

— Да, — я прикрыла глаза.

— Быстро он ушёл.

— Давай не будем.

Паша в знак согласия приобнял крепче. Если его не будет в моей жизни, у меня не будет жизни. Не надо было его к себе подпускать. Нельзя было впускать в сердце.

— Отогрелась?

Чтоб тебя, Паша Птолемеев, сожрали черти! Но только тогда пусть жрут нас обоих. Хочу быть рядом. Всегда хочу быть рядом.

— А вы кто? — детский голос вывел меня из дрёмы. Открыла глаза, на меня пристально смотрел Пашкин Колька. Я подняла свою голову с плеча его папы, отсела, выпрямившись. А что сказать — не знаю.

— Это Аля, Коля, знакомься, — как в порядке вещей произнёс Птолемеев.

— Здрасте, — неуверенно отозвался Коля. — А что вы тут делаете?

— Я… — я посмотрела на Пашку беспомощно.

— Аля пришла сюда с детьми. Ты с ними уже играл. Лёша и Саша.

— Я не помню, — Коля из стороны в сторону замотал головой.

— Только что, — пояснил Паша, — они тоже в игровой комнате.

— А… — протянул его сын. — Два мальчика?

— Нет, девочка и мальчик. Саша — девочка.

— Какая? — Колька встал на диванчик и вытянул шею, заглядывая в огороженную игровую.

— С дивана слезь. Куда ногами! — скомандовал Пашка. Коля послушался. Сел на место, но шею продолжал вытягивать.