— Морковка в…

— Мам, я найду.

— А где вы взяли курицу?

— Купили…

— Тебе же сказано, иди… — Паша мягко подтолкнул меня к выходу. — Мы справляемся.

Они, наверное, ещё с час готовили. Потом пригласили меня на кухню, усадили за стол и поставили передо мной сваренный бульон.

В моей тарелке одиноко плавала половинка куриного яйца. У детей и Пашки в тарелках горкой возвышались ломтики курицы и овощи.

— А мне что, нельзя? — завистливо поинтересовалась я.

— Нет, тебе пока нельзя, — задумчиво выдал Паша, вглядываясь в меня.

— А если я голодная?

— То это хороший признак. Но пока попробуй бульон.

Я попробовала. Очень крепкий. И почти не солёный.

— Мам, вкусно? — с замиранием спросил Лёшка.

— Очень вкусно, милый, — ответила я. Сынишка расцвёл. Я привстала и потянулась за солью. Пашка досаливать не стал. Мои дети тоже…

Поужинав, я наблюдала, как они втроём убирают со стола. Снится мне это, что ли?

— Вашей маме надо отдохнуть, — вдруг сказал Пашка, забирая из рук Саши последнюю тарелку и ставя её в мойку. — Кто будет мыть посуду?

Мои детки насупились.

— Паш, да я вымою… — опять подорвалась я.

— Мама устала, ей надо прилечь, — продолжил Пашка.

— Я вымою, — тяжело вздохнул Лёшка.

— А я буду вытирать, — подхватила Сашка.

— Видишь, всё под контролем, — Паша подтолкнул меня из кухни, взял за плечи и повёл в спальню.

— Ты дорогу когда выучил? — прошептала я.

— Тут не так много вариантов, — Паша поцеловал меня сзади в шею.

— Что ты делаешь?

— Укладываю тебя в постельку.

— Паша… они же всю посуду разобьют.

— Не разобьют. Они отлично справляются.

— У тебя сын тоже за собой убирает?

— Конечно.

— Я думала, у вас няни и…

— Няня есть, она же и готовит. Но у меня с ней война по поводу самообслуживания. Ребенок должен сам за собой прибирать.

— А ты строгий, Паша?

— Нет, я нет — он покачал головой. — Я с твоей Сашей не знал, как общаться. У меня же пацан, не девчонка, — он хитро на меня взглянул. — Это с взрослыми девочками я знаю, что делать.

Я поняла, что он что-то задумал. А Паша уложил меня в постель, накрыл одеялом, вернулся и плотно закрыл дверь.

— Что ты делаешь? — спросила я. А у самой побежали по телу мурашки. Я по нему соскучилась.

Паша прилёг рядом, запустил одну руку мне под голову, чтобы я оказалась у него на плече. А второй полез под одеяло. А потом под мою футболку.

— Ты что? — я попробовала отодвинуться.

— Ты какая-то грустная… — он расстегнул на мне бюстгальтер. — Тебе надо расслабиться.

Сам он опять уткнулся носом мне в шею, а его рука принялась гулять по моему телу. Я не удержалась от вздоха, и Паша накрыл мне губы свободной ладонью.

— Ну-ка тихо.

Терпеть было мучительно и сладко. Я терпела, в какой-то момент осознав, что облизываю Пашкины пальцы. А он только посмеивался, тихо фыркая мне в волосы и целовал меня в шею. Я потянулась было к нему сама, по Паша убрал мои руки, шепнул, чтоб я не двигалась и крепче зажал мне ладонью губы. Не двигаться я не могла, не стонать тоже. Так и мычала в его пальцы. А потом, когда всё закончилось, Паша положил мне свою тяжёлую тёплую руку на живот, и мы так сколько-то лежали молча. Я даже не знаю, сколько прошло времени.

— Ну а теперь как сам? — спросила его, прижавшись поближе. — Сам разве не хочешь?

— Хочу. Но то, чего я от тебя хочу, тебе сейчас лучше не делать. Тебя лучше не взбалтывать.

Опять смеётся, ирод. А в дверь спальни стучатся.

— Мам, можно?

Лёшка за дверью. Я хотела было ответить, а Паша опять вернул мне на губы свою руку.

— Нет, — ответил за меня. — Мама устала и будет спать. А я сейчас выйду.

— Ты что моими детьми командуешь? — высвободилась я.

— Я не командую. Хочешь, чтобы Лёшка сейчас зашёл?

— Нет.

— Ну вот, — Пашка поднялся с кровати. — Он спросил, я ответил. И всё.

— Паш, ты куда?

— Посмотрю, что у них там. Ну и… мне надо ехать.

Я расстроилась. Знаю, что это по мне видно, наверное. Ну а как… Конечно, ему надо ехать. Он, надеюсь, хоть не сорвался сюда, к нам, от своей жены и сына. Сам ведь он позвонил. Просто так, потому что мы накануне переспали? Или были планы у него на нас на сегодня?

Они с Лёшкой ещё о чём-то говорили в коридоре. Я сразу вставать не стала. Опять задремала. Потом поднялась, заставила себя. Чувствовала себя куда лучше.