Я разминал мышцы, поднимая с земли камни. Сначала маленькие, а потом побольше. Я бегал и карабкался по скалам. В одной из пещер Флевнгирр показал мне горячий источник. В нём было хорошо отогреваться, к тому же, в воде меньше зудели татуировки.

Примерно через неделю я почувствовал себя достаточно крепким, чтобы выйти на охоту. К тому времени я уже подогнал под себя шкуру, сплёл из высохшей травы неплохие штаны и набил их заячьим пухом, а также пошил крепкую обувь. Старик вдоволь посмеялся надо мной — его ноги, казалось, совсем не чувствовали холода. Судя по всему он ходил босой по снегу всю свою жизнь.

Я сделал себе оружие. В горах было легко найти подходящий камень и деревянную палку. Из них я изготовил небольшой топорик. Опробовал его на деревьях — вышло пригодно. Ствол тоненькой березы стал тремя короткими копьями, тот же самый камень неплохо расщепился на наконечники.

Ранним утром я отправился бродить по окрестностям. Мне быстро повезло — я нашёл след горного козла. Примерно с два часа петляний по тропкам и удалось выйти на то место, где зверь взобрался по отвесной стене наверх. Лезть за ним я, конечно же, не стал. Просто запомнил площадку, прикинул тропы и обошёл через соседний гребень. Это стоило мне ещё трёх часов, но, в итоге, я оказался ровно над небольшой полянкой, где упитанное животное лениво жевало пожухлый куст. Спускаться сразу смысла не было, так что я просто прикинул расстояние (аршин двадцать) и метнул копьё. Не самое лучшее оружие из виденных мной пронзило козла насквозь и на две ладони ушло в землю. Давно я не ощущал в себе подобную мощь. Козлиную тушу я вскинул на плечи, как следует привязал к себе и отправился к стоянке Флевнгирра.

В пещерах была глина, так что без долгих раздумий я обезглавил и выпотрошил козла, напихал ему в пузо местных кореньев и ароматных листьев, стянул разрез гибкими и тонкими ветвями деревьев и как следует обмазал тушу глиной. Как раз управился прямо под заход солнца. Оставалось лишь развести костёр в яме, прогреть землю, закинуть туда получивший ком и засыпать сверху углями. Ночь мы разбили пополам: первую половину за костром следил старик, вторую половину — я.

Утром нас ждал настоящий пир. Мясо буквально таяло во рту, коренья пропитались соками и пахли травами. Вдобавок, старик хранил где-то брагу и мы немного сдобрили мясо кислым и некрепким алкоголем. Мы болтали о всякой ерунде, ели, лежали возле костра, глядя как снежинки падают в огонь, и снова ели. Мне редко в жизни выпадали такие моменты спокойствия, и я никогда не умел их ценить. Они не казались чем-то особенным, чем-то, в чём хочется задержаться. Горячая кровь гнала меня вперёд и старик Флевнгирр это знал.

Вечером он протянул мне какой-то свёрток. Я спросил:

— Что там?

— Оружие.

— У меня уже есть, — я указал на свой топорик.

Старик поморщился и произнёс нараспев:

— Путь не окончен твой, знамо мне это. Так что возьми се оружье, что кровь проливало людскую веками.

Я аккуратно развернул тонко выделанную кожу и увидел там бронзовый нож. Одна сторона прямая, другая как крыло птицы, вдобавок рукоять немного изогнута и «смотрит» в неправильную сторону. Да нет, старик бы не стал… Я присмотрелся к клинку и всё понял — заточена была именно прямая часть ножа, а изогнутая являлась обухом. Интересное оружие.

Спать совсем не хотелось, и всю ночь я мастерил ножны.

* * *

Утро обрушилось на нас мокрым снегом. Я толком не успел размяться, как старик жестом пригласил следовать за ним. Мы погрузились в очередной горный туннель. Нельзя было понять где же именно старик жил: у него не было какой-то избушки или даже шалаша снаружи, равно как я не встречал какого-то убежища в пещерах. Когда приходилось спать, он ложился там, где застанет ночь. Все свои вещи он носил на себе. Этим он напоминал те из кланов, что жили в самой гуще лесов, хотя мне было трудно воспринимать такую жизнь нормальной.

Старик вёл и вёл меня по запутанной паутине пещер, пока мы не оказались возле огромного озера. Я не видел водоём — вокруг была лишь кромешная тьма — но ощущал сырость и слышал как долго отражались звуки от стен. Я глубоко вдохнул и медленно вытолкнул воздух из лёгких. Чувства обострились.

Флевнгирр выбрал более-менее пологое место, расстелил на нём коврик из травы и предложил мне сесть. Удивительно, насколько отчётливо я чувствовал движения ойгра, он был словно пропитан магией… в отличии от этих пещер. Старик медленно зашёл в воду и начал доставать со дна камешки. От его движений расходились во все стороны волны, тихо плескавшиеся при столкновении со сталагмитами. Наконец, Флевнгирр окончил своё дело, вышел на берег и вывалил полную пригоршню камней мне под ноги. Я взял в руки один. Просто булыжник, влажный на ощупь и тяжелый. Возможно при свете огня я бы разглядел что-то интересное, вроде красивой прожилки, но магии в нём точно не было.

Старик тем временем вытащил из заплечного мешка ступку с пестиком, взял их в руки и начал аккуратно толочь камни. Они крошились очень легко, так что я достал нож и начал рукоятью аккуратно раскалывать самые крупные камни, помогая старику. Час шёл за часом, а старик всё молол и молол, периодически останавливаясь и вынимая из ступки отдельные крупинки, чтобы отложить их в сторону.

Со временем что-то неуловимо начало меняться. По мере того, как камни превращались в песок, а затем и в пыль, в них начинала проступать магия. Старик ссыпал пыль в большой горшок, и она тихо мерцала искорками. Я ещё раз проверил камни. Покрутил, ощупал со всех сторон, понюхал и даже попробовал на вкус. В камнях магии не было.

Флевнгирр жестом указал мне на бурдюк с водой, а потом на горшок, и я медленно, буквально по капле, стал добавлять воду в порошок. Это была обычная вода из ручья, ничего особенного, но от неё мерцание магии только усилилось. Ойгр протянул мне костяную палочку и сделал круговое движение в воздухе. Я всё понял и начал помешивать порошок в горшке по мере добавления воды. Очень скоро смесь стала похожа на тесто. Старик присматривался к ней — насколько это слово подходит слепцу — изредка останавливая мою руку и всыпая ещё немного каменного порошка.