Он развернулся и тихо вышел из комнаты. Напоследок сообщил, что им необходимо будет встретиться.

– Завтра сообщу тебе о своем решении, – сказал Круз.

Кира не удержалась от предупреждения:

– Хочу, чтобы вы понимали, что в случае неудовлетворения моего требования я вынуждена буду отстаивать свои интересы согласно закону. За свое я намерена бороться любой ценой и до конца.

Круз-старший видел воинственный настрой, знал о ее целеустремленности и сумасшедшей работоспособности. Он поверил ей. Она думает, что просит совсем незначимое в обмен на огромные финансовые интересы, но не подозревала, что существование единственного внука для Круза было камнем преткновения.

– Повторяю: завтра сообщу о своем решении, – твердо закончил Круз, заставляя этим Киру тоже принять его всерьез.

Кира захлопнула за ним дверь и с трудом выдохнула. Волнение дало о себе знать, руки дрожали. Да, она рисковала. Но интуиция и логика говорили о необходимости такого шага, чтоб больше не бояться дня, когда один из семейства Крузов решит уничтожить ее жизнь. Они сумели бы забрать Ника. Такая вероятность хоть и не большая, но существовала, и она боялась этого больше всего. Хотела избавиться от постоянной панической фобии потерять сына. Круз согласится, Кира была уверена. Но пока не услышала его слов, неясность сводила с ума.

В голову пришли слова Круза об Алексе: «Он счастливый женатый человек». Сердце Киры невольно сжалось, а затем заколотилось в бешеном ритме. Ей было больно это слышать. Но почему? Она схватилась рукой за голову, словно стараясь изгнать образ мужчины, которого до сих пор сильно любила. Это жестокая мука – любить человека, давно забывшего о твоем существовании.

Он счастлив. А как иначе? Для него Кира была развлечением на пути к исполнению долга перед семьей. Все признания Алекса и даже то смехотворное предложение стать его женой были ложью, такой необходимой, дабы получить Киру в свою постель. У него получилось. И теперь у Алекса все отлично. А ей осталось только сшивать острой иглой свою разорванную душу и гордость. «Смирись и забудь», – повторяла Кира день за днем, но ничего не помогало усмирить гнев, обиду, забыть разочарование. Негативные эмоции вылезли наружу, стоило только вспомнить, через что Алекс протянул ее. Нет, ничего не осталось, кроме обиды и боли. Любви не осталось. Скоро и эта никчемная эмоция в ней стихнет. Свою истинную любовь она отдаст своему сыну.

Утро Киры всегда начиналось рано. Ник был жаворонком и просыпался ни свет ни заря. Малыш любил покушать и с удовольствием поглощал молочную кашку. Она наблюдала за сыном, старалась успокоиться и не нервничать. Что ей принесет сегодняшний день? Когда Круз даст о себе знать? Что скажет? Взяв пустую детскую тарелку, она пошла к мойке. Нервы сдали, руки дрожали. Кира подняла глаза в окно и уставилась на машину перед домом. Из нее неспешно вылез Круз-старший и осмотрелся по сторонам. Он не торопился пройти к крыльцу, а так и остался стоять на улице. Кира забеспокоилась. Раннее утро, а Круз у дверей. Не дожидаясь его появления, она взяла Ника на руки и заторопилась к манежику. Усадив ребенка, она быстрым шагом направилась к входной двери. Отворив дверь одним быстрым рывком, она пошла к нему.

– Вы не хотите войти в дом? – обратилась Кира.

Он обернулся на ее голос и удивленно заморгал:

– Вы уже проснулись?

Кира поняла, что речь идет о Нике.

– Да, мы рано просыпаемся.

– Тогда я войду, если ты не возражаешь, – сказал он.

Кира впервые видела беспощадного Круза таким мягким. Его тон, манера общения изменились. Ее смутило такое поведение человека, от которого она ожидала совершенно другого.

Он быстро проследовал в ее дом. Киру отвлек курьер, который подвез газеты, пришлось в спешке забрать корреспонденцию. Она часто поглядывала на дверь. Почти вбежала в дом, а затем опешила и застыла на месте: самый безжалостный, прагматичный, циничный человек делового мира сидел на ее диване и держал на руках ребенка. Круз радостно улыбался, глаза его сияли от восторга, он ласково разговаривал с ее сыном и качал на руках. Ник по обыкновению отвечал деду взаимностью и улыбался беззубой улыбкой в ответ. Пожилой мужчина и ее малыш смотрели друг на друга серо-голубыми глазами.

– Хе-хех! – эмоционально рассмеялся Круз. – Это мой внук, теперь я это вижу.

Кира медленно подошла к мужчине. Она не хотела доставлять Крузу удовольствие заметить ее панику от увиденной картины. Словно эпизод из страшного кошмара, который так часто снился.

– Дайте мне малыша, – попросила она безапелляционным тоном.

Но Круз не стал ее слушать.

– Брось, Кира, я не сделаю ему ничего плохого, – сказал он с мягкой улыбкой на лице, которая абсолютно меняла его внешность.

От улыбки возле глаз появлялись глубокие мимические морщины, которые делали лицо Круза в этот момент добрым и веселым. Только сейчас Кира поняла, что следы морщин на его лице в основном от разных эмоций, таких как гнев, раздражение, веселье. Но складки возле рта, «паутина» возле глаз и глубокие морщины на лбу и переносице не старили его, а делали черты его лица более резкими и жесткими.

– Не бойся меня, Кира, теперь можешь не бояться.

Женщина едва сдержала свое негодование. Как он смеет заявлять подобное, словно делает ей одолжение своей снисходительностью. Она не нуждается в его покровительстве или защите. Единственное желание – это как раз избавиться от всякой вероятности встреч или пересечений интересов.

– Похоже, вы неправильно поняли меня вчера. Я отдаю деньги вашей семье и в обмен требую оставить меня и ребенка в покое. От вас необходимы гарантии, что ни при каких обстоятельствах ни вы, ни члены вашей семьи не станете беспокоить меня или моего сына.

Круз наблюдал за решительно настроенной молодой женщиной. Кира стояла в шаге от него и всем видом давала понять, что ей неприятно видеть сына у него на руках. Он и сам понимал нелепость своего поведения в сложившихся обстоятельствах. Но стоило войти в этот дом и увидеть малыша, как неведомая сила притянула его к манежу. Он посмотрел на улыбающегося ребенка, взглянул в его блестящие серо-голубые глаза и словно возвратился в прошлое – в тот день, когда держал на руках своего сына Алекса.