Вот и все.

Моя жизнь уместилась в одну сумку.

Печально.

Очень печально.

Но я не стану пенять на прошлое, я оставлю его там, где оно и должно быть.

За собой.

Не оглядываясь, выхожу из дома, оставив входную дверь открытой, и сажусь в машину. Как только отъезжаю, опускаю стекло и выбрасываю свое обручальное кольцо в нескончаемый поток движения.

И после этого я смеюсь.

Глава 8

ТВИТЧ

Жизнь на улице могла быть и хуже.

Когда я говорю, что могла быть и хуже, имею в виду, что я мог бы делать худшие вещи, чем делить косяк с бездомным парнем Джозефом на его аллее. И когда я говорю «его аллея», то, черт подери, это и имею в виду. От выброшенного порванного коричневого дивана до небольшого комода с несколькими вещами — эта аллея и есть его дом.

Я встретил Джозефа, когда бездомный мужик в возрасте, Уилбур, добродушно предложил мне шляпу из фольги и рассказал всякую чепуху о конспирации от правительства и о том, как микрочипы вживляют в мозги ни о чем не подозревающих граждан. Согласно теории Уилбура, если хочешь создать помехи чипу, нужно носить такую шляпу. Джозеф вышел из своей аллеи в такой же гребаной шляпе и, посмотрев на меня, ухмыльнулся.

— Приношу извинения за него. Уилбур, — позвал он безумного чудака, — иди ко мне и расскажи одну из своих историй.

Но у Уилбура были другие планы.

— Нет. Я завожу друга, Джо.

Джозеф с жалостью и любопытством взглянул на меня.

— Теперь тебе никуда не деться. Он пометил тебя.

Прошло много времени с тех пор, как я с кем-то общался. И на этот раз я был рад этой компании.

Даже не спрашивайте, как это произошло, но спустя пять минут, мы сидели на аллее Джозефа в «шляпах» из фольги, а Уилбур рассказывал о тех временах, когда он выиграл у Элвиса в карты.

После рассказа Уилбура о том, как он встречался с Мэрилин Монро, он пошел спать, а мы с Джозефом остались. Я мог сказать, что этот паренек был хорошим. От него исходили волны спокойствия. Я представился, и он пожал мне руку по-доброму и крепко. Я никак не мог понять, почему этот чувак был бездомным. Попытался выяснить, но все, что он сказал, это:

— Мне лучше здесь, чем если бы я работал.

Около часа мы курили косяк, затем я пошел спать. Джо предложил мне свой диван на ночь, если мне негде остаться, и хотя мне некуда было пойти, я отказался.

Сейчас, неделю спустя, я все еще сижу на затхлом диване и играю в курни-и-передай-другому со своим новым другом.

Нам уютно в этой тишине, пока мы смотрим, как люди куда-то спешат. Они всегда куда-то спешат. Пять лет назад я тоже постоянно спешил. Пять лет назад я был одним из этих людей. Сейчас у меня есть все время мира.

Смотря в беззвездное небо, я спрашиваю своего компаньона:

— Ты скучал когда-нибудь?

Джозефу не нужно объяснять, о чем я. Он понимает.

— Нет.

— Даже немного? — давлю я. — Ты не скучаешь по милой тачке под задницей, крыше над головой? Ты даже не скучаешь по женщинам?

— Ладно, я скучаю по женщинам. — Он качает головой печально и вздыхает. — Ни одна телочка не хочет трахать бездомного. Это несексуально.

Под кайфом начинаю ржать. Я ржу, потому что это правда. Ржу и ржу, пока воспоминание о ее улыбающемся лице не скручивает мои внутренности. Затянувшись, выдыхаю и впервые честно говорю:

— Я скучаю по своей женщине. И по сыну. Я бы отдал все что угодно, лишь бы быть сегодня с ними.

Джо вытаскивает косяк из моих пальцев и затягивается. Выдыхая дым, выдает:

— И это не вариант?

Я качаю головой и смотрю в переулок.

— Нет, пока не решу все дела.

Он хлопает меня по спине.

— Тогда решай дела, бро.

Отклонившись на порванный коричневый диван, я закидываю руки за голову, закрываю глаза и выдыхаю:

— Ага. Работаю над этим.

Я не осознаю, что заснул, пока не просыпаюсь на диване Джо, в то время как самого Джо нигде не видно. Чувствую себя засранцем за то, что отобрал его место и вынудил уйти спать куда-то в другое.

Прошлым вечером я сказал слишком много. Больше я не увижу Джо. Никогда.

Встаю и потягиваюсь, затем вытаскиваю из кармана пачку бабла и подсовываю под мусорку, где, я заметил, Джо прятал свои гроши. Меньшее, что я могу сделать для него, — предложить чуточку комфорта и хорошую пищу, хотя бы ненадолго.

Запихиваю руки в карманы и ухожу из этой аллеи.

Джо ждет радость.

Я чувствую это.

***

В этой жизни я ценю не так много вещей. Знаю, исходя из моей прошлой жизни, это странно. Вероятно, я всегда думал, что то, что я ценю, в любое время может исчезнуть. Не ценить — значит не чувствовать потерю, когда все испарится. И теперь в мире, который сам создал, у меня мало друзей, но тех, что есть, — я ценю.