– Двадцатый век!
– говорю я.
– Вот наш Сарвар вычитал где-то, что американцы едят сплошные консервы и довольны. Считают, что еда не должна быть особенно вкусной. А то, мол, много станешь есть, растолстеешь, сделаешься ленивым... По-моему, ерунда все это! Пища дает человеку силу, энергию, придает устойчивость против болезней...

– Верно, сынок, - согласилась Гюллюбеим-хала.
– Не знаю, как у американцев, а у нас говорят: по хорошей еде хорошая работа!

Позавтракав и выпив по два стакана свежего молока, мы попрощались с доброй старушкой... В лесу было по-особому празднично. Утренняя роса рассыпалась крупными каплями по молодой листве дикой алычи, яблонь, груш. И птицы щебетали вокруг как-то по-особому, по-весеннему.

– Когда у нас будет своя квартира, - проговорила Сарыкейнек, - я буду вставать рано-рано. Первым делом открою форточку, а потом стану хлопотать на кухне. К тому времени, как ты встанешь, все будет на столе...

– Да я утром самое малое полчаса зарядку делаю, - не согласился я.
– Встаю ни свет ни заря. Так что договоримся так: чай готовлю я...

– Нет, я!
– я...

Вот так и шли мы по весеннему радостному лесу и дурачились, щебетали, как эти беззаботные птицы над головой.

... В середине мая мы кончили наконец строить дом. "Наш дом", как мы говорили. Остались кое-какие плотницкие, малярные работы. Каждый день после работы мы бежали на свой пятый этаж, в свою квартиру. Сарыкейнек мигом привела все в порядок - вымыла полы, окна, двери. Тут же прикинула, как расставить мебель. Рассчитала все наперед. Одного она не смогла учесть, увы... Но об этом - в следующей главе.

Глава вторая

УВАЖЕНИЕ К ГОСТЮ - НАШ ДОЛГ

В это время на руднике появился новый начальник. По хозяйственной части. Человек молодой, лет двадцати восьми, с таким выражением лица, будто сейчас он скажет что-то очень смешное. Новый начальник приехал с семьей: дочурками, двух и четырех лет, и женой - красивой узбечкой. Поговаривали, что ее отец с матерью и двумя сестрами погибли при ташкентском землетрясении, в живых осталась только она одна. И потому с первых же дней все мы отнеслись к ней очень внимательно, тем более что она была еще и беременна. Поскольку свободных квартир в поселке не было, эта семья поселилась прямо в кабинете Джамал-муаллима, вытеснив его самого с его рабочим столом и телефонами в приемную, По образованию парень был экономистом.

Через день-другой после их приезда нас с Сарыкейнек вызвали к Джамал-муаллиму. Обрадованные, мы решили, что нам дадут наконец долгожданный ордер. Собственно, чутье не обмануло нас - речь действительно шла о квартире. Но...

У Джамал-муаллима мы застали директора рудника - серьезного, грузного человека. Он сидел за столом, разговаривал по телефону, а сам Джамал-муаллим пристроился на диване. Здесь же был и председатель месткома. При виде нас директор рудника оборвал телефонный разговор, поднялся навстречу, поздоровался с нами за руку, предложил нам сесть.

– Я знаю, ребята, - сказал он, помолчав, - как вы ждете квартиру. Джамал-муаллим мне все рассказал. Знаю, что вы заслужили ее, являетесь одними из лучших наших работников. Все знаю...
– Директор сделал паузу, от которой я и Сарыкейнек беспокойно заерзали на стульях.
– Наверное, вы уже догадались, что я вам хочу предложить, - вздохнул директор.
– Инженера-экономиста мы давно просим, министерство наконец прислало нужного нам специалиста. Следует обеспечить его жильем, - тем более что приехал он, как вы знаете, не один, с семьей. Так вот. Мы долго сидели с Джамал-муаллимом, просматривали списки тех, кто должен получить квартиру в новом доме. И что же? Все в этом списке люди семейные, почти у каждого по четыре, по пять детей, на иждивении старики родители. Да что говорить, вы лучше меня знаете этих людей, ваших товарищей. Ну, а вы... Вы как-никак молоды, вас двое... Быть может, подождете, а? Немного потерпите, еще месяц-другой - до следующего дома?

Воцарилось тяжелое молчание. Умом-то я все понимал, понимал, что у начальства, наверное, иного выхода нет. Но вот сердцем... Я бросил взгляд на Сарыкейнек, которая сидела потупившись. И меня вдруг прорвало,

– Но почему, - воскликнул я, - приглашая человека, не подумали о жилье?!

– Это верно, не подумали, - согласился директор.-- Но кто мог знать, что нам направят семейного... Спору нет, у вас все права на квартиру. Вы и работаете хорошо, и на очереди давно. Просто нам казалось, что вы войдете в наше положение. Добровольно, я это подчеркиваю, добровольно уступите квартиру приехавшим. Идите подумайте. А коли не согласны, ордер можете получить хоть завтра.

Мы вышли. Долго шли рядом, опустив головы. Молчали.

– Ну скажи что-нибудь, - не вытерпела наконец Сарыкейнек.

– А что говорить?
– пожал я плечами; я успел успокоиться и уже корил себя за излишнюю, как мне казалось, горячность.
– Правы-то мы правы. Сколько можно квартиру ждать. Но с другой стороны... Люди приехали издалека...

– С маленькими детьми, - напомнила Сарыкейнек,

– Отдать долгожданную квартиру глупо, не отдать - подло!

Некоторое время мы шли молча. Наконец Сарыкейнек остановилась и сказала:

– Знаешь, Валех, если мы не войдем в их положение, я не смогу смотреть людям в глаза. Никто нас не упрекнет, конечно. Но...

Она словно бы подталкивала меня. Решающее слово следовало сказать мне, мужчине.

– Знаешь что,-решительно сказал я, - давай уступим! Зачем нам потом терзаться...

– Пусть!
– Сарыкейнек сказала это так, будто с ее души сняли тяжелый груз. Даже улыбнулась сквозь слезы. И мне сразу полегчало.

– Не старики ж мы какие, - возбужденно продолжал я.
– У нас вся жизнь впереди. Не этот дом, так следующий. ..