— Для того, кто находится здесь, а не со своим женихом, ты определенно

кажешься сердитой из-за этого. Я бы подумал, что ты сочтешь это одолжением.

— Обратить свой клинок на себя было бы величайшим одолжением.

Так же, как когда Гнев был недоволен, температура вокруг нас, казалось, резко упала. Я и раньше испытывала ледяной ужас перед силой и влиянием Зависти, ледяную зависть, которая разрушала всякое чувство морали. Первые прикосновения его силы скользнули по моему позвоночнику, но я ждала.

Я подняла руку, словно убирая прядь волос, и осторожно провела пальцами по Метке Гнева. Это разрушило влияние этого принца, прежде чем оно закрепилось, как я и надеялась.

Зависть дернулся назад, его внимание переключилось на меня. Медленная улыбка расплылась по его лицу, погасив вспышку ярости.

— Разве ты не полна интриг этим вечером? А то вот я беспокоился, что ужин будет

скучным.

Я сохраняла невозмутимое выражение лица, но мое сердце бешено колотилось. Если он снова попытается использовать свою силу, я не была уверена, что мой маленький трюк сработает во второй раз. Он, казалось, почувствовал это и обдумывал свой следующий шаг. Его ленивая оценка напомнила мне кошку, которая решала, стоит ли трепещущая рядом птица усилий, чтобы покинуть свой солнечный участок.

Взгляд Зависти метнулся к кинжалу его Дома.

Он вынул его из ножен и провел пальцем по лезвию. У меня почти не было сомнений в том, что он мечтал об избирательных способах использовать его на мне. Моя рука медленно потянулась к собственному оружию, но я не задрала юбки, чтобы показать его. Что бы ни случилось дальше, я буду готова.

Мы сидели там неприятно долго, и единственным звуком было тиканье часов где-то в комнате. Зависть погладил металл, и я могла поклясться, что лезвие почти мурлыкнуло. Как раз в тот момент, когда я была уверена, что он вот-вот набросится, раздался стук в дверь, разрушивший убийственное напряжение между нами. Зависть убрал свой кинжал. По его команде вошли слуги, неся изумрудные подносы и блюда с едой к круглому столу в дальнем конце комнаты.

Принц встал одним грациозным движением и предложил мне руку.

— Давай сегодня вечером преломим хлеб, а не кости, Теневая Ведьма.

Я поднялась на ноги, игнорируя его протянутую руку. Мы не были друзьями, и я не думала, что он хотел бы, чтобы я притворялась. Все в этот вечер было похоже на испытание. Что меня вполне устраивало. У меня был свой собственный тест.

Я подошла к столу и села, когда для меня отодвинули стул. Зависть не казался оскорбленным, только еще больше развеселился, когда сел напротив меня. Я сомневалась, что многие из его подданных когда-либо пытались его раздражать. Как и Гнев, мой отказ притворяться перед его всемогущей силой может заинтриговать его достаточно, чтобы развлечь меня. И мои вопросы. Пока они ему не надоели. Я должна осторожно продвигаться по линии вызова ему, не заходя слишком далеко.

— In vino veritas. — Он отмахнулся от слуг и сам наполнил наши кубки. — Истина в

вине. — Смертные иногда производят впечатление. Хотя я полагаю, что они особенно восприимчивы, когда дело доходит до их пороков. Дайте человеку вино, и он воспрянет духом от его ароматов. Он, вероятно, даже сравнит это с женщиной, с которой переспал. — Его взгляд скользнул к моему. — Или желает.

Я придержала язык. Я не верила, что он хотел переспать со мной. И если бы он это сделал, то не по какой-либо другой причине, кроме как использовать это против своего брата.

— Почему ты ненавидишь смертных?

— Предположения — это смерть истины.
–

Он сделал еще один глоток вина. — Я предлагаю не идти по этому пути. — Он указал на мой кубок. — Ты когда-нибудь пробовала использовать свою магию на еде или напитках?

— Нет. Зачем, во имя семи преисподних, мне это делать?

— Восьми. И я спрашиваю, потому что ты можешь заколдовать вино, чтобы оно

дало тебе истину. Так же, как ты сделала бы с заклинанием правды. Тот, кто его выпьет, окажется в его плену.

— Я должна поверить, что ты говоришь мне это по доброте душевной?

— Не будь глупой. Я могу заверить тебя, что самое близкое, что я получаю от

моральных устоев, — это проглатывание клетчатки, которая содержится в вине из демонической ягоды. Ты хочешь правды, и я тоже. Почему бы не убедиться, что мы оба получим то, чего желаем? Никаких игр.

Я прищурила глаза.

— Ты, должно быть, хочешь чего-то ужасно плохого, если готов пожертвовать этой

информацией своему врагу.

— Мы можем быть друзьями этим вечером. — Он поморщился при слове «друзья»,

как будто эта мысль причинила ему боль. Я выгнула бровь, и он притворился невежественным. — Или любовниками.

Я ждала, чтобы почувствовать его, волшебство этого мира, соблазняющее меня мыслями о кроватях, телах и страсти. Точно так же, как это происходило почти каждый раз, когда мне приходила в голову мысль провести ночь с Гневом. Зависть был красив, его тело было гибким, но мускулистым. Я представляла, что он был бы внимателен к любой любовнице, даже к той, которая его не особенно интересовала. Хотя бы для того, чтобы свести их с ума от зависти (п.п.: от англ. ещё одно значение «ревность»), когда он уйдет к другим партнерам.