— Вот как? — пастух задумался, качнул головой, — Молодец, сам придумал? — и не дожидаясь ответа добавил, — Мы по молодости вот еще что делали: берешь жернов, такой, чтоб поднять мог. Наклоняешься, ноги прямые, потом разгибаешься в спине, а жернов руками к груди тянешь, и так как можно больше раз. Будут у тебя и спина и руки крепкими. — вздохнул, — А насчет мяса ты прав. Рыба хорошо для нас, стариков, от нее и тяжести в животе нет, и все-таки сил она дает. Но не так, как мясо. Тебе, молодому, да если еще и тренируешься мясо есть надо.

— Так я и спрашиваю, где бы его взять?

— Ну, значит, слушай. — Фроди даже есть перестал, — Сейчас, как снега много насыплет, да морозы начнутся, стада в дома погонят. Кормить их придется тем, что за лето заготовил. Только сена никогда не хватает до новой травы, к тому ж за лето приплод был, а значит, лишнюю скотину забивать будут. В этот период у одальбондов образуется избыток свежего мяса. Его конечно будут солить про запас, коптить и вялить, только все одно — цены на него упадут здорово, почитай до самого Йоля.

Схема у меня выстроилась моментально! Ну конечно, это ж очевидно: методы сохранения продуктов тут еще несовершенны, как ни старайся, а часть запасов полюбому пропадет. Так лучше сейчас их скинуть по какой угодно цене, чем к весне выбрасывать даром!

Эх, я мечтательно задумался, придумать бы как создать в этих условиях шоковую заморозку. Я бы озолотился! Проблема не в хранении, а именно в замораживании: тут даже о сухой ничего не слышали, понятно, что при местных способах замораживания мяса идет денатурация белка (я еще раз усмехнулся, прошлая любовь к стейкам и способам хранения не прошла даром). Поэтому к весне такое мясо будет как кусок картона. А если бы я мог предложить…

— Попробуй поговорить с Йоргеном, — я наконец «отлип» и осознал, что пастух что-то продолжает вещать, — он явно не рассчитывал, что к его стаду еще овцы твоего отца добавятся. Так что у него будет много свежанины.

— Угу, — кивнул я с благодарностью, — а когда примерно стадо погонят в усадьбу?

— Думаю, недели через две. Пока овцы до травы докапываются, да и морозы сильные не ударили.

— Понятно, — я поблагодарил старика кивком.

— Так ты сегодня на рыбалку не пойдешь? — уточнил вдруг пастух.

— Решил перерыв сделать, а то что-то совсем с ног валюсь. Да и дел мелких накопилось: одежку подремонтировать, обувка вон, снова по шву ползет, надо латать, пока совсем не расползлись. Сетку я давно забросил, все никак доплести не могу…

— Это правильно, парень. Ты не двужильный, роздых себе давать надо. Только… — лукавая улыбка пробежала по губам старика, — смотри, чтоб отдых не затянулся, не превращайся в углежуя.

— Кого?

— Не знаешь кого так зовут?

Я помотал головой.

— Обычно так детей и юнцов называют, которые вместо помощи взрослым все время у очага сидят, со стариками, будто тоже кости греют.

— А-а-а, — наконец дошло до меня, — не, Фроди, мне не до соплежуйства, — по привычке сбился на привычное слово я, — у меня забот, во! — показал рукой, — выше крыши. Буду у очага штаны просиживать, кто меня весной в поход возьмет?

— Не пойму я тебя, Асгейр, — проговорил старик, — зачем ты так торопишься? Насчет походов я тебя понимаю, сам когда-то из дому почти что сбежал, от родителей и жены молодой. И славу обрести, и мир посмотреть, дело хорошее. Но зачем именно сейчас? Тебе сколько? К весне пятнадцать будет?

Я кивнул. Наверно так. Когда-то кто-то сказал, что Асгейру четырнадцать, так и считаю. А зачем тороплюсь?… Блин, да я и сам теперь временами не знаю. Вроде бы и жизнь налаживается, вон, денег поднимаю самостоятельно, какой местный пацан в мои годы имеет собственный бизнес? Я вспомнил Калле. Этот же живет на иждивении папаши. Помогает ему, да, но насколько он самостоятелен? А у меня почитай — свое хозяйство…

Когда я только узнал о возможности сбежать отсюда, в смысле из этого мира, домой, ни о чем другом и думать не мог, каждый лишний день в шкуре орка как каторга. Но время то идет, я постепенно обвыкаюсь…

— Зачем торопиться? — продолжал старик, — Подожди еще пару годиков. И сил подкопишь, и ребеночка с Греттой наживете…

Упоминание подруги резануло по старой ране, и я не выдержав рассказал старому пастух все, о Греттином предложении. Слушал Фроди не перебивая, только смурнел все больше, и под конец выдал.

— Да-а, девочка, заварила ты кашу. Ребенок — это же дар богов! Не всяким достается. А ты этот дар на серебро решила выменять, — он качнул головой, — смотри, как бы дисы не обиделись.