— Что-то мне нехорошо. Голова болит и тошнит. Посплю я лучше.

Ник что-то шепчет стюардессе. Та уходит, возвращается и дает Наде пару каких-то таблеток и стакан воды. Видимо, обезболивающее и от давления что-то. Мы с Горчаковым остаёмся вдвоем. Он вопросительно смотрит на меня:

— Что предпочитаете, миледи? Водки?

— Я буду «Бейлиз» — отвечаю с вызовом. Едва ли в баре самолета отыщется этот ирландский сливочный ликёр, который я очень люблю. Мне всё в нем нравится, только пробовать приходится очень редко. По большим праздникам. Слишком дорогой для меня — бутылка стоит почти две тысячи. А может, это для Ника вообще такая дешевка, с которой он даже связываться не станет. Ведь 2000 не долларов, рублей.

— Отличный выбор, — неожиданно говорит Ник. Лезет в стройный лес бутылок и достаёт нужную. Читает на этикетке. — Ликер Baileys Original Irish Cream. Такой подойдет?

— Вполне.

Наливает мне в пузатый фужер, себе в такой же, но коньяка. Что он там пьет? А, ну конечно. Hennessy X.O. То есть Extra Old. Кто бы сомневался. Здесь уже и порядок цен, насколько мне известно, совсем другой. Особенно когда напиток оригинальный. Это уж наверняка. Ясно, что паленый на таком самолёте никогда не окажется.

— Давайте выпьем за ваше счастливое освобождение из цепких лап тайского правосудия, — предлагает Ник тост.

— Давайте, — пожимаю плечами.

Мы чокаемся, отпиваем немного. Мой собеседник, который только что собутыльником стал, оказывается, гурман. Употребляет коньяк, словно заправский ценитель. То есть согревает его, закрыв бокал наполовину ладонью, затем вдыхает крепкий аромат, раскручивая немного посуду. После отпивает совсем чуть-чуть.

— Лена, можно нескромный вопрос.

— Зависит от степени нескромности.

— У вас есть молодой человек? Или, может быть, жених?

— С чего такой интерес к моей личной жизни?

— Чисто дружеский. Вы же у меня интересовались. Там, на острове.

«Надо же, запомнил», — думаю.

— Я ни с кем не встречаюсь, — отвечаю, бросая короткий взгляд на его лицо. И что же вижу? Радость! У него в глазах она вспыхнула огоньками. Ну и дела. С чего вдруг?

— У вас есть тип, назовём его… мужчиной вашей мечты?

— Ага, есть, — мне первая рюмочка ликёра так хорошо зашла, настроение повысилось, вернулось игривое настроение. — Знаете такого актера, Райана Рейнольдса?

— Это который Дэдпула играет?

— Точно.

— Он ведь женат.

— Я не собираюсь его отбивать у жены! — смеюсь, поскольку лицо у Ника стало такое растерянное.

— Ну да, верно, что это я… — бормочет он.

— Так вот. Это и есть мой любимый тип мужчины. И я не про Дэдпула, конечно. А про Райана. Он безумно любит свою жену, но при этом у него прекрасное чувство юмора, они постоянно шутят друг над другом, но делают это очень по-доброму, а не как некоторые.

— То был камень в мой огород? — догадывается Ник.

— Угу. Булыжник.

— За что такая немилость?

— Или у вас память отшибло? Сколько вы надо мной стебались!

— Простите, миледи, я не думал, что это может каким-то образом задеть ваши чувства, — Ник говорит очень серьёзно, ему хочется верить.

— Хорошо, прощаю, — говорю великодушно.

— Благодарю вас, миледи.

— И перестаньте уже меня так называть. У меня имя есть!

— Хорошо, мил… Лена. Так можно?

— Нужно.

— Вот и прекрасно. Давайте выпьем, — предлагает Ник.

— За что?

— Ну… — он осматривает салон. — Скажите, Лена, вы бывали когда-нибудь в Риме?

— Нет.

— А хотели бы?

— Я, конечно, не художник, а всего лишь реставратор. Но увидеть полотна старых мастеров, фрески великого Микеланджело… Об этом, — я тяжело вздыхаю, — остаётся лишь мечтать.

— Это делать всегда нужно, мил… простите, Лена. Мечтать то есть. Потому что когда человек мечтает, у него есть смысл в жизни. А вот когда ничего не хочется, человек превращается в животное. Ест, спит, справляет естественные потребности, размножается. Чистые инстинкты, ничего особенного. Я вообще думаю, что именно умение мечтать, не мыслить даже, и отличает нас от остальных представителей приматов, — говорит Ник. У меня в голове шумит из-за гула турбин в салоне и действия ликера в крови, но слушать его приятно. У мужчины такой волнующий, бархатный, мягкий голос. «Так бы и слушала до конца жизни», думаю, удобно расположившись в кресле.

Смотрю на Ника и понимаю, что на самом деле никакой Райан Рейнольдс мне не нужен. Вот если бы этот мужчина, пусть и со своим вредным иногда характером, стал моим, то я была бы счастлива. И дело не в его богатстве, мне ничего не нужно. Я сама вполне способна себя обеспечивать. Просто когда рядом такой вот весельчак, балагур и смельчак притом, как-то… Хорошо на сердце.

«Интересно, как там Михаил? Я не видела его с момента прибытия на «Стремительный», — вспоминаю об ещё одном участнике наших островных приключений.