Мужчинам мешали узкие чуридары, и ворон догонял врагов. Будучи последним и прикрываясь ребёнком, кайхал грубо подгонял союзников. Орал, что они лучше могли подготовить пути отступления и повременить с бойней. Только заложник сохранял жизни предателям. Пока Ильхан удерживал маленького, тёмное пламя бы ранило его. Риск был слишком высок.

Последний коридор в надлунный мир погас. Долину накрыл непроглядный мрак, и воцарилась тишина. Стеллан не видел собственных рук. Озирался, искал путеводные нити и словно утопал в густой и липкой черноте. Это — часть схождения? Или в ритуале произошла ошибка? Нет, в беседке тройка умников действовала чётко и слаженно.

Ночь рассеялась. В небе медленно расходились две луны. Третья, алая, исчезла, будто вовсе не существовала. Похоже, всё закончилось. Следующие пять веков подлунный и надлунный миры будет разделять нерушимая граница.

Сражение возобновилось. Орд Стасгард продолжил преследование.

Внезапно скала загрохотала. На лестницу посыпались камни, песок и сковали жрецов. Путь наверх был отрезан. Точечно, аккуратно, будто по приказу стихии. Стеллан оглянулся на беседку и увидел Сашу. Всемогущие покровители! Она тоже выбралась из чужого мира! Вдвоём они доведут дело до конца. Стеллан надеялся на высшую милость, но понимал, что решает вечно юная Авита.

Ещё будучи малым, он слышал от матери о сложном характере журавлицы. Королева дружила с Ильсией, и та часто делилась секретами рода лекарей. Однажды утром владычица белого пламени одарила одного из каорри рода Васперити способностью обращаться в птицу, а к вечеру передумала и отняла талант. Авита ценила подношения — в её храме на верхнем этаже Архары всегда горел огонь — и отказывала в милости, если не видела достаточной ценности. Миновало много лет, и, скорее всего, журавлица смягчилась. Пощадила единственную подопечную. По аналогичной причине Мора сохранила его, как одного из последних.

Громко выругавшись, кайхал ударил по скале и создал новые ступени, в обход обвала. Ильхан пропустил мимо ушей крики о помощи и бросил жрецов на произвол судьбы. Поступил так, как практически любой себялюбивый каорри на его месте. Да, гнилой в душе, гнилой в мыслях, гнилой в поступках. Под стать асану и другим чиновникам.

Стеллан выбрал тот же путь. Стиснув зубы, пробежал мимо пленников оползня. Ими займётся Саша, а ему важно остановить предателя-кайхала.

Дорога достигла вершины и резко нырнула вниз, на край бездонного ущелья. Между скалами привычно гудел ветер, солнце окрашивало пики в охряные тона. Стражей на лестнице не было. Значит, все силы ордена собрались в долине. Аркестанцы добивали последних.

— Остановитесь!

В вышине резко закричал сиреневый сокол, а по склону посыпались камни.

Тен Хемсворт споткнулся на трещине и упал, явно подвернув ногу. Впрочем, он не выпустил Коррана и тут же вскочил. Бежать больше не мог, поэтому осторожно спускался полу боком. На кончиках пальцев полыхали огоньки.

— Вы далеко не уйдёте, — замедлился Стеллан.

От врага его отделяли десять ступеней. Так мало и так много одновременно.

— Это мы ещё посмотрим.

Сейчас колдун напоминал старика, обозлённого на весь мир. Сутулый, с гримасой ярости на лице и спутанными волосами, он мало походил на верховного кайхала Карвахена. Куда подевались трезвый разум и железная уверенность в себе? Как давно его сознание затопили алчность и дикая ненависть ко всему живому? Что произошло два дня назад? Какое-то событие, встреча или слово на корню уничтожили его личность.

— Что случилось? Пять лет вы помогали нам. Играли роль друга и защитника.

— Обстоятельства изменились, — он оскалился, — ни ты, ни журавлица не должны были вернуться. По условиям ритуала жертвенные птицы остаются в надлунном мире. Особенно такие! — озирался мужчина, — я много семерик ждал, когда она повзрослеет, примет судьбу кайхаллы и перестанет устраивать истерики из-за ерунды. Станет моей опорой в заново созданном братстве колдунов, но всё без толку. Мои сторонники не примут Сашу, с её жалкими потугами в освоении стихий! Она безнадёжна.

— Так вы цените собственную дочь?

— Это ошибка. И годы бесполезного обучения это подтверждают. Я слишком ценю своё время, чтобы тратить жизнь на пустоголовых учеников.

Лестница плавно поворачивала на равнину.

Стеллан чувствовал холодную злость. Ильхан, его отец и Селим словно росли в одной семье. Похожие слова и поступки, мысли и чаяния — поистине, проклятое поколение. Каждый по-своему разрушил общество, отравил мировое сознание.

— После схождения мы все бы молча разбрелись по дальним краям Карвахена и счастливо зажили в дальних графствах. Я бы прихватил с собой этого мальца, — он крепче прижал зарёванного Коррана, — точнее, прихвачу сейчас.

— Вы никогда не испытывали к нему тёплых чувств.

— И не испытываю, чего скрывать.

— Тогда объясните.

Впереди показался луг. Из-за валунов доносилось ржание коня.

— Позавчера у него на ноге появился тонкий шрам. Метка кайхала! В четыре года! Такого раньше не было. Самое ранее — в шесть. Боюсь представить, каким могуществом стихии одарили его. Особенно, опаловая, чью мощь нельзя измерить, — Ильхан безумно расхохотался, — оставить мальца вам — угробить величайший талант! Это новая цель моей жизни. Я воспитаю сильнейшего кайхала за всю историю Карвахена! Братья ждут нас в башне и подготавливают комнаты. Всё произойдёт подальше от вас, от слабаков. Истерики, слёзы, сопли — всей этой мягкости в нём быть не должно. Только сила и стальная уверенность в себе.