– Приехали. Выходим, - перегнувшись на заднее сиденье, Льюис достал коробку с ореховой херней, которая по чеку проходила как карамельно-ореховый финаньсе с миндалем, пеканом и фисташками. – Бутылку захвати.

Под влиянием импульса они все-таки прикупили огневиски – благо на этикетке не указано, что напиток изготовлен с применением магии.

– Ага. Иду, - Делла сидела неподвижно и таращилась на освещенное мерцающими огоньками крыльцо, как Жанна д’Арк на костер. – Сейчас.

– Эй! – подергал ее за локон Льюис. – Земля вызывает Марс, прием.

– А?

– Все хорошо, - Льюис торопливо обнял Деллу и прижался губами к впадинке над ключицей. – Сворачивай панику. Если будет совсем пиздец, пнешь меня под столом, и я придумаю повод, чтобы уйти.

Вздрогнув, Делла отмерла, скомандовала «Акцио, огневиски» и шагнула в промозглую, совершенно не рождественскую слякоть.

– Фух. Свисток – шайба в игре, - вздохнул Льюис и вышел вслед на ней. Размокший в кашу снег сыто зачавкал под ботинками.

– Иди сюда.

Прихватив Деллу за талию, Льюис провел ее по ступеням, ненавязчиво подталкивая в спину, и открыл дверь.

– Папа, мы пришли!

В доме пахло полиролью для мебели, хвоей и жареным на огне мясом. Отец вышел навстречу, ослепляя сиянием белой рубашки. О стрелки на брюках можно было резать бумагу.

– О, Льюис. И Делайла. Снимайте куртки, проходите, уже все готово! – отец растянул губы в широкой панической улыбке.

Льюис понял, что на ближайшие два-три часа он единственный нормальный человек в доме. И захотел выйти в окно.

– С Рождеством, пап!

Отпустив на секунду Деллу, Льюис шагнул вперед и крепко обнял отца, успокоительно похлопывая по спине. Коробка с ореховой херней неловко болталась в оттопыренной руке.

Потом была неуклюжая толкотня, в ходе которой Делла и Льюис жонглировали куртками, бутылкой и кексом, и Льюис все время боялся, что какой-нибудь из предметов зависнет в воздухе. Такая фигня выходила у Деллы сама собой, просто на рефлексах.

Отец исчез на кухне и развил там бурную деятельность: хлопал дверцами шкафов, звенел кастрюлями и дребезжал стеклом.

– Сейчас-сейчас, у меня все готово!

– Пап, я помогу! – наконец-то разобрался с барахлом Льюис, шлепком по жопе отправил Деллу в гостиную, к елке и телевизору, и устремился на кухню. – Что делать?

Отец развернулся, удерживая в одной руке два бокала, а в второй – стопку тарелок.

– Достань салат из холодильника. А мясо в микроволновку, оно уже остыло. Вино… Хлеб нарезать. Соус…

Льюис обозрел кухню, заставленную чистой и грязной, пустой и наполненной посудой.

Ну мать твою. А говорил, что просто сделает барбекю.

Как хорошо, что Бабингтон уже выписала бальзамы. И как плохо, что не выписала каннабиноиды.

– Я понял, пап. Сейчас все сделаю. Делл! – заорал он с таким расчетом, чтобы перекрыть бубнеж телевизора. – Иди сюда!

Всучив пришибленной Делле пучок бокалов, Льюис указал на застеленный клетчатой скатертью стол.

– Я буду давать тебе посуду, а ты расставляй.

Дисциплинированно кивнув, Делла промаршировала к столу, а Льюис сосредоточился на кухонных баррикадах. Так, хлеб – в плетеную миску. Запеченные овощи – на блюдо, туда же кукурузу и жареную картошку. Соус – в стеклянную плошку, кетчуп – во вторую такую же…

Вдохновленный поддержкой, отец торопливо застучал ножом, нарезая на крупные дольки огурцы, помидоры и сладкий перец.

Когда Льюис, неся на вытянутых руках блюдо, ощетинившееся свиными ребрами, как макет корабля – шпангоутами, вошел в гостиную, Делла уже заканчивала с сервировкой. Небольшие тарелки на широких и плоских, рядом – сияющие неестественным блеском бокалы. Вилки и ножи – на математически выверенном расстоянии, салфетки свернуты в замысловатое оригами. Складки на скатерти исчезли, неровные поверхности свечей распрямились.

– Ух ты… - растерялся Льюис. – Я думал, ты просто посуду расставишь. Но ты молодец вообще, круто, - тут же исправился он, заметив, как напряженно выпрямилась Делла. – Так намного лучше.

Как ни странно, неловкая суета с последними приготовлениями сняла напряжение, и за стол все сели вполне умиротворенными. Отец все еще скалился, как Безумный Шляпник, а Делла держала спину так прямо, что по ней можно было угол наклона Пизанской башни высчитывать. Но в целом все было нормально.

– Пап? – прервал затянувшуюся паузу Льюис и указал взглядом на бутылки.

– О. Да, - отец потянулся к вину и запнулся. – Делайла? Вино или виски?

– Вино – это отлично, - неожиданно мягко улыбнулась Делла, и Льюис погладил ее под столом по колену – просто в целях поощрения. – Немного, полбокала.