Шрифт:
– Договорились.
Прощай, веселая суббота. Здравствуй, гражданский долг.
Глава 25
Дребезжащая трель рингтона вонзилась в сознание, как победитовое сверло. Подпрыгнув, Льюис едва не навернулся с кровати, но дотянулся до телефона и посмотрел на экран. Четыре часа тридцать две минуты утра. Делла.
– Что случилось? – сипло выдохнул он в трубку, ощущая горячую адреналиновую волну, поднимающуюся откуда-то от диафрагмы.
– Я проебалась. Льюис, это пиздец. Мне хана.
Голос у Деллы был тусклый, словно вылинявший.
– Что? Где ты?! Что случилось?! – прижимая телефон плечом, Льюис уже сдергивал со стула джинсы.
– Перед заброшкой, там, где мы вчера были.
– Что ты там делаешь?!
– Любуюсь на пиздец, из-за которого меня уволят. Ты плотоядные джунгли когда-нибудь видел?
– Нет, - Льюис натянул один носок и судорожно пытался размотать второй, завязанный почему-то на узел.
– Я и обычных-то не видел.
– Ну приезжай, посмотри.
– Сейчас буду.
Одолев последний носок, Льюис прихватил куртку и взлетел по лестнице, прыгая через ступеньки. Насчет джунглей он нихрена не разобрался, но слово «пиздец» понял отлично. И слово «уволят» тоже.
Промчавшись по городу на максимально разрешенной скорости, Льюис влетел в промзону и притопил педаль. Взрыкивая мотором на поворотах, старенький «Додж» петлял между дремлющими фабриками и пустынными огороженными стоянками, распугивая собак. Проскочив короткий проезд, затаившийся между заборами из бетонных плит, Льюис вылетел на разбитую, поросшую жухлой травой площадку и резко затормозил. Потому что перед ним были джунгли.
Высокое, в пять этажей здание было оплетено толстенными лианами. Огромные мясистые листья лениво покачивались на ветру, роняя вниз капли мутного сока. Там, куда падал сок, асфальт дымился и таял.
Делла стояла перед зазеленевшим оазисом, ссутулившись и натянув капюшон.
– Вот блядь… - рывком отворил дверь, Льюис.
– Что за хрень?!
Не оборачиваясь, Делла пожала плечами.
– Вот такая вот хрень. Помнишь теплицы?
Льюис помнил.
В здании обанкротившейся пивоварни обитали бездомные собаки, крысы и старый сбрендивший маг. Грязный и вонючий, как носки бомжа, он свил гнездо в подвале и обустроил его по собственному разумению: кровать-раскладушка, колченогий стол и здоровенный верстак. На этом верстаке старик создавал изобретения, которые должны были озолотить его и подарить любовь девственниц. Почему именно их, Льюис не понял. Среди изобретений чокнутого дедка не было ни одной вещи, которая могла бы заинтересовать даже самую неприхотливую девственницу. В отличие от психиатров.
Последним творением гения был самонадевающийся термоносок на левую ногу, от которого между пальцами начинали расти грибы. Из-за этого, собственно, на завод и прибыла оперативная группа отдела исследования несертифицированных идиосинкратических артефактов. Дедуля загнал свой чудесный носок какому-то лоху, лох обзавелся симпатичными шампиньонами, но не оценил и накляузничал аврорам. А те спихнули проблемы на артефакторов, потому что носок – это все-таки носок. Предмет. А следовательно, артефакт.
Льюис и Делла прибыли в логово изобретателя и обнаружили, что термоносок – это не единственное творение сумрачного гения. Польщенный вниманием, старик повел их вдоль полок, демонстрируя свои шедевры. Самонагревающаяся кастрюля за десять секунд расплавила себе днище, несползающее обнимательное одеяло раздробило в щепки манекен, а поющий зонт так взвыл на ультразвуке, что воробьи с веток попадали.
Универсальный Не Требующий Физических Усилий Одаренный Интеллектом Топор был прихвачен к стене тремя металлическими полосами. Время от времени он вздрагивал и бился о железяки в тщетной попытке вырваться. Наклонившись поближе, Льюис обнаружил, что по сгибу металла уже пошли трещины, и торопливо оттащил Деллу в сторонку под неумолимое журчание изобретателя. Гордо улыбаясь, старик поднимал с полок гнутые ложки, одинокие кроссовки, замызганные бейсболки и вдохновенно рассказывал об удивительных свойствах этих предметов. Он был счастлив, гостеприимен и благодушен – ровно до того момента, пока не понял, что Делла и Льюис – вовсе не покупатели. А потом благодушие закончилось.
– Ах вы суки департаментские! Ублюдки! Мордредовы выродки! – вопил изобретатель, лавируя между грудами мусора, как олимпийский чемпион по одиночному фигурному катанию. – Не отдам! Это мое! Все мое! Я это придумал! Чтоб вас всех фестралы раком ебали!
Департаментские суки сначала оторопели, а потом рванули вдогонку. Ни Льюис, ни Делла не собирались применять силу, поэтому кружили по захламленным комнатам, тщетно пытаясь загнать противника в угол. Но молодость проигрывала интеллекту и опыту. Дедуля швырялся мусором и заклинаниями, призывал на их головы гнев древних богов и с легкостью уходил из расставленных ловушек. Пару раз Делла почти зацепила его Сомниумом, а Льюис исхитрился ухватить за рукав, но старик оборвал его, как ящерица – хвост, и снова унесся прочь, яростно клокоча.
– Не смейте красть мои вещи! Я засужу вас, аврорские прихвостни!
Потный, красный и покрытый художественной росписью из грязи, Льюис форсировал бесконечные горы хлама, как полосу препятствий: прыгал, подныривал, уворачивался и перелезал. Мусорный гений начал уставать, и расстояние сокращалось, а с другой стороны его теснила Делла. Впереди показалась небольшая комнатка, уставленная узкими длинными теплицами. Под куполами из пыльного стекла зеленели какие-то чахлые ростки, покрытые тонкими гибкими усиками. Льюис не особо приглядывался. Теплицы его не интересовали – в отличие от планировки комнаты. Слепое помещение с одним-единственным выходом. То, что надо!