— Ты что задумала? — тихо, и явно про себя, напряженно напряг кулак закрывавшей лицо левой руки Френтос, чуть поднимая глаза над ним, смотря вперед и наверх.

Взрыв треска разбиваемого льда эхом залил пещеру вокруг него, когда он, пытаясь так разогнать вокруг себя иллюзии и вражескую внутреннюю силу, ударил по земле ногой, одной только ударной волной от своего окто будто искажая пространство вокруг себя на добрые три метра, вместе с тем искажая под собой пол. Иллюзии правда исчезли, и он мог снова полагаться на глаза, хоть и видел ими уже хуже. Впереди, уже у самой крыши, легко различимая на фоне серых стен белая Лисица продолжала подъем к верхушке здания, и только посмотрев выше, как от одного эха удара Френтоса закачались на своде пещеры огромные кристаллы, понял, чего та хотела, и для чего поднималась повыше.

— Стой, дура! — резко и прикусив язык от страха махнул он рукой, рванув в ее сторону всем телом, одним прыжком с земли пытаясь побыстрее запрыгнуть на самую крышу здания.

Лисица поняла, что противник раскрыл ее план, но даже не дрогнула от этого, уже заняв нужную позицию, и прыгнув напрямую с крыши в сторону кристаллов. Молясь про себя за спасение Сестер, уже окончательно забыв про себя саму, она почти в ужасе осознавала то, что собиралась сделать сама, напуганным мозгом буквально чувствуя, как враг хватает ее за ногу, уже и без того ее преследуя, и мешает ей закончить начатое, после того наверняка возжелав ее жестокой гибели. Она тянулась к тем кристаллам обеими руками как к спасению, светло-голубому свету надежды, ибо только так могла спасти всех от монстра позади нее. Лишь в паре метров у тех кристаллов и остановились ее руки, и ощущения испуганного мозга мгновенно превратились в реальность, на мгновение остановив для девушки время вокруг, сковав ее последним и самым страшным в ее жизни страхом. Горящие Синим Пламенем глаза были уже совсем рядом, а ее левую ногу железной хваткой держала холодная рука его владельца.

В один бросок тело Лисицы отправилось в полет, с ужасным хрустом и криком боли ударившись о лед внизу, пролетев около двадцати метров почти с самого потолка, и так же брошенная оттуда одной рукой с немалой силой. Уголки ее губ едва не треснули от резкого вопля, ее тело задрожало в агонии, и от спины по нему во все стороны, будто расплавленным металлом, сковавшим движения, разлилась жгучая и острая поверхностная боль. Теперь она могла лишь лежать там, бессильно извиваясь на полу, одним сдавленным дыханием от удара спиной будто выпустив из легких весь воздух, теперь никак не способная отдышаться, просовывая руки под собой за спину и крепко ее сжимая. Все же, по какой-то причине даже в таком падении она не повредила никаких глубоких внутренних тканей, и вся сила удара пришлась будто на ее кожу, хоть то и было все так же невероятно больно. Даже ее свитер не смог смягчить того удара — он был именно настолько силен, как того пожелал Френтос, и на пути его воли не смогли встать никакие материальные силы. Как и всегда.

Френтос с грохотом приземлился рядом, так же использовав окто в падении, что сделал и для девушки во время ее приземления, хотя и не сразу на это решился, все же решив так провести ей сеанс «болевой терапии», который должен был ее как следует успокоить. Смотреть на ее страдания теперь, на самом деле, даже для него было неприятно. Как я уже говорил, пусть он и был часто груб с людьми в общении, и с легкость рвался в драки, он был вовсе не жесток, и причинение кому-либо боли, тем более если тот ее, на самом деле, не заслуживал, давалось ему весьма тяжело. Одно дело бить тех, к кому он не испытывал и капли уважения, даже своих братьев или друзей, что можно было обратить в шутку, а совсем другое…

«Все-таки я переборщил. По крайней мере, теперь она должна меня выслушать. Даже если так я нарушу планы Соккона.» — прикрыв глаза, сглотнул он, поочередно сам вынимая ноги из оставленной им же в земле небольшой трещины.

— Я…не могу… — крепко сжимая зубы от боли, испуганно плача все-таки еще пыталась подняться на ноги девушка.

В ее глазах уже бегали «зайчики», но даже так, с залитыми слезами глазами, она уже видела перед собой образ того монстра с глазами, горящими Синим Пламенем, который наверняка собирался теперь убить ее и ее Сестер, и просто не могла поддаваться боли теперь. Она должна была во что бы то ни стало закончить свой план, и выполнить просьбу дедушки, спасти…

— А этот твой дедушка не сказал тебе, как зовут монстра с Синим Пламенем из глаз? — все-таки спросил Френтос.

Девушка на секунду остановилась, а ее сердце дернулось. Теперь она смотрела на Френтоса в недоумении, от своего состояния уже готовая согласиться с любой правдой, которая избавила бы ее от мучений хотя бы духовных, пускай и уже больше думая о мучениях телесных. Только теперь ее жизнь в ее же глазах нашла для себя ценность, и, как принято, только взглянув в глаза смерти живые существа, что ее никогда не боялись, находят в ней истинный ужас. Ее дыхание участилось при мысли об этом, а от силы биения ее сердца, как и от соприкосновения со льдом, ее тело все больше тряслось. По крайней мере — теперь его уже не так колыхала боль.

— Какое имя он назвал? — спокойнее, но все еще серьезно, спрашивал Френтос.

— Я…он… — тяжело дыша, тихо хныкала бедная Лисица.

— Не бойся. Я не палач. Я тоже использую это Синее Пламя чтобы защитить тех, кто мне дорог. И за одним таким человеком я пошел сюда, даже зная, что могу умереть. — разбрасывая под собой ногами мелкую ледяную пыль, он подошел чуть ближе, и присел рядом с ней на одно колено, глядя теперь в ее напуганные глаза уже добрее, правда проведя параллель между собой и ей, сам стараясь ее хоть немного утешить. — Но мы не должны умирать за это. Они нашей жертвы точно не оценят. Если ты хочешь кого-то спасать — сражайся с ним бок-о-бок пока жив, и никогда не используй смерть для чьего-то там спасения сам. После нее ты уже никого не сможешь спасти. Поверь, я знаю, что происходит с душами тех, кто умирает в нашем прекрасном мире. После этого они для своих близких будут только опаснее.

— Хорошо сказано.

Френтос подскочил на месте от того голоса, сам чуть перепугавшись, встав в настороженную и серьезную боевую позицию, напряженными глазами тут же вцепившись в источник голоса рядом, куда так же резко повернула свою голову и Лисица, по крайней мере сразу его узнавшая.

— Забавно, но я уже видел подобную картину совсем недавно. — хрипло про себя тихо смеялся и качал головой седой старик, уже не раз описанный мной в этой книге раньше, и появлявшийся в ней последний раз, буквально, пару глав назад, и без учета того, что, как принято думать, негласно присутствовал все всех ее главах.